Павел повернул голову и увидел небольшую группу солдат, стоявших в стороне и наблюдавших за ним. К нему подошел солдат и, сняв с головы выгоревшую на солнце пилотку, нагнулся над ним.

– Ты кто такой? Из какой части? Как оказался здесь в лесу?

– Рядовой сто шестьдесят седьмого стрелкового полка Романов Павел. Я отстал от своей группы, которая пробивается к линии фронта. Вот попытался ее догнать, но в лесу сначала наткнулся на немцев, а затем на солдат из батальона «Роланд», пришлось вступить с ними в бой. Кое-как ушел, если не ночь…. А вы кто? – прошептал он, с трудом ворочая разбитыми губами.

– Мы тоже, брат, пытаемся вырваться из окружения. Идем уже вторую неделю. А у вас – большая группа?

– Была человек в тридцать, все из разных частей. Сейчас уже не знаю. Я отстал от них дней десять назад.

Подошедший к ним солдат снял с ноги Павла ботинок и, размотав обмотки, стал осматривать рану.

– Как же ты мог с такой раной так долго идти? У тебя же кость перебита. Видишь, края торчат из раны?

– Жить захочешь, не то, что пойдешь, – поползешь. Если бы они меня поймали, то точно бы повесили на первом же суку.

Солдат, как потом узнал Павел, был санитаром. Он умело обработал рану раствором марганцовки, а затем, достав бинт из своей сумки с красным крестом, быстро перевязал рану и отошел в сторону. Бойцы помогли Романову перебраться на самодельные носилки и подняли их.

– Спасибо, братцы! Если останусь живым, всю жизнь буду помнить вас, – прошептал Павел.

Бойцы сделали несколько шагов и остановились, так как он потерял сознание от болевого шока. К носилкам подошел командир группы и положил руку на его лоб.

– Похоже, у него жар, – произнес он. – Вы, братишки, осторожнее с ним, слышали же, у него кость перебита.

Романов очнулся минут через двадцать и никак не мог понять, где он находится и что с ним. Открыв глаза, он понял, что лежит на самодельных носилках и его несут на плечах четыре солдата. Он повернул голову в сторону и увидел Николая, который шел недалеко от него. Он махнул ему рукой, и тот, заметив это, подошел к нему.

– Командир! Я уже, похоже, бывал в этих краях, я хорошо помню эту сосну без кроны. Как я сейчас понял, я просто крутился по этому лесу, поэтому так и не смог догнать свою группу. Вам нужно уйти с этой тропы. Впереди будет деревня, туда идти не стоит, там большой немецкий гарнизон.

Сказав это, он снова потерял сознание. Николай остановил свой отряд и, подозвав одного из бойцов, приказал ему проверить, нет ли впереди немецких частей. Отдав команду на привал, он снова подошел к Павлу.

– Ну, как ты? Ты сам-то откуда? Я вот из Омска, а ты?

– Я из Казани. Ты слышал об этом городе? Чувствую я себя паршиво, сильно болит нога, – прошептал Павел. – Как мне сказал санитар, задета кость. Вы уж меня простите, что навязался на вашу голову.

– За что прощать-то? Почему ты решил, что стал для нас обузой? Ничего, Романов, потерпи немного. Вот выйдем к своим войскам, там тебе обязательно помогут. Мы еще потанцуем на твоей свадьбе.

Николай отошел от него и присел на поваленное дерево. Он посмотрел на уставшие лица своих бойцов. Стрелковый батальон, в котором служил он, был сформирован в Омске. Недалеко от старой границы он практически был уничтожен на марше. Еще не вступив в бой, подразделение потеряло почти сорок процентов личного состава. Он надолго запомнил этот налет вражеской авиации, который застал их на открытой местности. Вскоре остатки батальона влили в один из стрелковых полков, который удерживал небольшую высотку. У подножия ее, словно змея, извивалась проселочная дорога.

Мимо Николая прошел боец из его взвода, заставив снова вспомнить этот бой у высоты, эти бесконечные немецкие атаки, которые накатывались одна за другой в течение всего дня. Когда на дороге появились немецкие танки, остатки батальона стали спешно отходить в сторону ближайшего леса. Вскоре этот отход превратился в настоящее бегство. Они бежали по полю, словно зайцы, петляя и падая среди высокой ржи. За ними, расстреливая их на ходу, мчались немецкие мотоциклисты. Ему и еще десятку, таких как он счастливчиков сильно повезло, им удалось добежать до леса, где они укрылись в глубоком, заросшем кустарником овраге.

Николай поднял голову и увидел бойца, вернувшегося из разведки.

– Командир, впереди нас немцы.

– Сколько их? Ты можешь толком доложить, сколько их, что они делают?

– Могу.

– Вот и докладывай все по порядку.

Боец перевел дыхание и начал говорить. Из его доклада следовало, что впереди них находится небольшая деревенька, домов в сорок, в которой квартирует немецкая часть, общей численностью около двух рот.

«Все сходится с рассказом подобранного нами раненого Романова. Впереди действительно деревня и немцы. Значит, нужно менять направление и обойти эту деревню стороной», – подумал он.

По команде, группа снялась с места и, приняв влево, двинулась вперед.

***

Капитан Нойман сидел за столом и делал отметки на разложенной перед ним карте. Буквально полчаса назад он получил доклад от армейской разведки, которая заметила в лесу группу русских солдат, общей численностью около двадцати человек.

«Это хорошо. Все идет по плану. Эта та самая группа, которая должна была подобрать его агента Романова, – подумал он, откладывая записку в сторону. – Сейчас можно доложить полковникам Кобе и Шенгарду об успешном внедрении агента в русскую группу красноармейцев».

Отметив на карте направление движения группы русских, он не без явного удовольствия для себя отметил, что расстояние между группами Тарасова и этой группой красноармейцев значительно сократилось и, если все пойдет по намеченному плану, то они должны будут встретиться буквально через сутки. Чтобы ускорить эту встречу, он снял телефонную трубку и приказал роте немецких егерей, которая находилась на отдыхе, начать преследование этой маленькой группы отступающих и деморализованных русских солдат.

– Капитан Гюнтер! Я надеюсь, что вы отдохнули? Мимо вас прошла небольшая группа красноармейцев. Предлагаю вам немного поохотиться за ними. Напугайте и гоните их, как зайцев, но в боевое столкновение с ними не вступайте. Просто сидите у них на хвосте и не более.

– Все ясно. Разрешите начать преследование?

– Разрешаю, – коротко приказал Нойман.

Идущие впереди группы двое разведчиков вовремя заметили гитлеровцев, которые, выпрыгивая из машин, быстро развертывались в цепь. Это известие заставило Николая и его бойцов резко изменить направление движения группы. Чтобы не попасть под немецкую зачистку, они направились не на восток, а на север, стараясь обойти стороной немецкую цепь. Однако немцы, словно, догадавшись об их маневре, тоже изменили свое движение и направились вслед за ними. Немцы шли в полный рост, изредка постреливая из автоматов по кустам, заставляя красноармейцев сначала ускорить шаг, а затем побежать. В какой-то момент Николай понял, что не сможет оторваться от немцев, так как раненый Романов сковывал движение группы, однако бросить его в лесу он не решился. Словно прочитав его мысли, немцы вдруг резко замедлили свое движение, а затем и совсем остановились.