Поставив правую ногу на ступеньку, я, для растяжки, дотянулась до кончиков пальцев, потом подтянула ногу обратно и уже собралась сменить ее, когда мой взгляд упал на окно моей квартиры.

В нем вырисовывались лишь тени, но и этого было достаточно, чтобы понять: Имон снимает с Сары платье.

— Занавески задерните, идиоты! — вырвалось у меня, хотя, если вдуматься, кто я такая, чтобы их порицать? Мой первый серьезный сексуальный опыт с джинном имел место не где-нибудь, а в ванне, можно сказать, прямо в фойе отеля. Так что, возможно, эксгибиционизм — это наша семейная черта.

Я сконцентрировалась на растяжках, а когда размялась и разогрела мышцы, потрусила через парковочную площадку, лавируя между машинами. При выходе с нее мне пришлось задержаться у светофора, пропуская проносящиеся мимо автомобили, и тут, совершая бег на месте, я вдруг ощутила рядом постороннее присутствие.

Детектив Родригес бегом на месте не занимался, просто стоял. В то, что я просто решила потренировать сердечную мышцу, он явно не верил. Это можно было понять.

— Собралась куда-то? — осведомился детектив.

— Точно — задумала сплавать в Англию, похитить драгоценности короны, спрятать их на борту «Титаника», а потом нанять Джеймса Кэмерона, чтобы он их для меня оттуда достал. А что, есть возражения? У меня все расписано.

Я не прекращала бега. Во мне пульсировала ярость. Пропади он пропадом, только его мне сейчас не хватало!

— Послушай, я скоро вернусь. У меня просто пробежка. Слышал, наверное, что некоторые люди совершают пробежки. Правда, эти люди не живут в фургонах и не выслеживают тех, кто совершает пробежки.

Родригес улыбнулся. Он тоже переоделся, или с самого начала был в спортивной одежде: темно-синих, полицейского цвета тренировочных штанах с походившими на форменные лампасы белыми светоотражающими полосами и синем поло с надпись «ДПЛВ» (Департамент полиции Лас-Вегаса) на груди.

— У меня и в мыслях не было мешать твоей тренировке, — заявил он. — Просто решил сам поупражняться.

Я продолжала бег на месте, дожидаясь зеленого света, и как только он зажегся, припустила через улицу и дальше, на пляж. Родригес, ясное дело, последовал за мной.

— Остался бы лучше, — крикнула я ему через плечо. — Я из-за тебя темп сбавлять не собираюсь.

И прибавила скорости, чувствуя под ногами мягкий, ненадежный песок. В лицо мне веял свежий, теплый бриз, пахнувший сумерками и морем. Как всегда, даже в это время дня на побережье прогуливались люди, романтические парочки фотографировались на фоне прибоя, несовершеннолетние пили пиво или, если на это им не хватало храбрости, потягивали из банок кока-колу, хотя вид имели явно поддатый.

Скоро должна была подтянуться ночная смена, ребята постарше и покруче, любители пляжного секса и всяческих непристойностей. Мастера ночного серфинга, которые всегда меня озадачивали: зачем, занимаясь опасным спортом, делать его еще опаснее?

Когда я оглянулась, напрягать зрение мне не пришлось: детектив Родригес, пусть далеко не юный и вдобавок отягощенный всей той едой, которую поглотил во время слежки, не отставал: бежал легко, уверенно, укоротив шаг, чтобы подстроиться под меня. Раньше я этого не замечала, но он оказался мускулистым. Не таким, как те перекормленные стероидами качки с распирающими мышцами, которых можно каждый день видеть на пляже, но тренированным, ловким и сильным.

Впрочем, с его силой я уже успела познакомиться, в доказательство чего могла предъявить синяки. Правда, зла на него за это у меня, как ни странно, не было.

— Ты в хорошей форме, — сказал он.

— Отвяжись, — бросила я.

На этом наше общение на время прервалось. Я поднажала. Он упорно не отставал. В конце концов я утомилась от такой гонки и, поддерживая ритмичный, равномерный темп, пораскинула мозгами насчет того, как бы от него избавиться.

Минут через десять мы поравнялись с незаконно заехавшим сюда внедорожником: в кузове с откинутым задним бортом сидели трое тинейджеров, сильно смахивавших на молодых бешеных волков. Родригес на бегу окинул их таким полицейским взглядом, что они напряглись и попытались сделать вид, будто нас не замечают.

— Надвигается шторм, — заметил Родригес.

Конечно, столкновение джиннов взбудоражило эфир, однако я чувствовала отдаленно и приглушенно, что они уже восстановили порядок. Шалтай-болтай все-таки не разбился так, что его уже не собрать.

— Нет, думаю, прояснится.

Он в качестве аргумента указал кивком в сторону моря. Я взглянула в том направлении и увидела слой темных облаков, залегавших так низко над водой, что в сгущавшихся сумерках они были почти невидимы. Я рефлекторно вознеслась в эфир, точнее, попыталась, и тут же столкнулась с давлением, показавшим, что для этого я еще недостаточно сильна. Все же преодолев его ценой немалых усилий, я огляделась в Сверхвидении, в то время как мое тело продолжало, механически переставляя ноги, размеренный бег по пляжу.

Не сказать, чтобы мне это так уж много дало. С одной стороны, мое эфирное видение было затуманенным, нечетким, словно мне требовалась процедура лазерной коррекции внутреннего зрения. С другой стороны, дистанция восприятия сократилась с почти бесконечной до чего-то раздражающе человеческого. Я едва различала горизонт, не говоря уж о том, что там происходит. Энергию я воспринимала, да, но какого рода? Шторм естественного происхождения? Или побочное следствие разразившейся у меня под окном схватки джиннов, исправить которое Хранителям так и не удалось? К сожалению, возможно было и то и другое. Я даже не могла определить, насколько это опасно. Возможно, все ограничится шквалом, который принесет скоротечный дождь и оставит после себя раздосадованных туристов.

Я вернулась в тело. Не то чтобы это было мое решение, просто не хватило сил, чтобы оставаться в эфире, и я просто рухнула обратно с быстротой запущенной с высоты ракеты, и в результате этого падения зашаталась, споткнулась и шлепнулась.

Правда, тут же поднялась, выплевывая песок, дезориентированная, разозленная. Детектив Родригес тоже прервал свой бег, но руки мне не предложил.

— Черт побери! — буркнула я, отряхиваясь. Он не вымолвил ни слова, просто дожидался, когда я побегу дальше. Пляж вспыхивал белыми искорками: угасающий свет дня отражался в кристалликах кварца. Волны прибоя, мощные и упругие, с плеском набегали на берег, вспенивались и откатывались обратно. Мое все нараставшее раздражение наконец прорвалось слепящей вспышкой ярости, и я развернулась к нему, сжимая кулаки.

— Послушай, оставь меня в покое. Я хочу побыть одна, это ты понимаешь? Я никуда не убегу.

— Я не упущу тебя из виду, — ответил он. — Буду следить за тобой до тех пор, пока ты не расскажешь мне все, что я хочу узнать про Квинна.

«Беги! — сказала я себе. — Просто беги и выброси все из головы!» Прекрасный совет. Я бы и рада ему последовать, да только мозг не переставал работать, что заметно сказывалось на выработке эндорфинов. Я хотела, чтобы поскорее появился Льюис. И уже начинала всерьез подумывать о том, чтобы отделаться от детектива Родригеса. Эта идея начинала казаться мне все более и более привлекательной, потому что он уже довел меня до крайности.