До Алексы только минуты спустя дошло, что непрерывная пасмурная погода в городе, возможно, одна из причин весенней депрессии Регины. Воздушников в городе совсем немного. В университете говорят – из опытных всего человека три. А если появляется такой сильный, как Регина, даже трое взрослых с трудом справляются с последствиями его плохого настроения.

– Все, – сказала воздушница и протянула истыканный картон Алексе. – Можешь посмотреть, что получилось.

Алекса подняла картон перед глазами: «Ферди, я хочу увидеть тебя! Регина».

– А я не хочу! – вырвалось у нее.

– Что? Не поняла, – уставилась на нее воздушница.

– Попробовала представить реакцию Ферди на твою записку, – как ни в чем не бывало сказала Алекса. – Вот я – Ферди. Сижу в темноте три года. И вдруг получаю записку… Да он даже гадать не будет, от кого она. Ему будет достаточно прочитать слово «увидеть», чтобы наотрез отказаться от встречи.

Сначала Регина скептически посмотрела на нее.

– Не дури. Это обычное выражение, как «солнце село или встало», хотя солнце не делает ни того ни другого. Он сразу поймет, что я просто хочу встречи.

– Это обычное выражение для человека, который живет обычной жизнью, – заметила Алекса. – Ферди уже не обычный человек. Он гораздо тоньше чувствует все, что касается его. Вдумайся в то, что я говорю: три года общения только с братом, изредка с родителями, с целителями и только теперь со мной. За эти три года он научился видеть ауру – то есть тонкость его восприятия возросла многократно. Да и завуалированный командный тон записки – хочу! Он-то сейчас себя в безопасности чувствует – закрытый ото всех. И вдруг такое заявление… Тебе бы в первую очередь выяснить, а хочет ли он вообще встретиться с тобой. А ты заранее объявляешь о собственном желании… Так что, прежде чем что-то писать ему, надо думать и думать, как строить фразы.

Регина медленно порвала картон и нахмурилась, глядя на дорогу внизу.

– Алекса, – вкрадчиво вдруг сказала она. – А тебе Ферди нравится?

Алекса усмехнулась. И предупредила:

– Только не обижайся… Ферди для меня как второй Люк. Младший братишка. Когда я думаю о нем, постоянно беспокоюсь, как бы он чего не учудил. Он мне нравится как очень наивный человек, но иногда его хочется шлепнуть по заду. – Про попытку самоубийства Алекса умолчала. Побоялась, что воздушница вспылит и наделает дел, о которых потом пожалеет, да и ее обвинит, что спровоцировала.

Регина вздохнула и уткнулась в картон, лежащий на колене.

Свой вздох Алекса приглушила. Не поторопилась ли она с признанием воздушнице? Может, сначала надо было спросить у Маргот, а любит… Любил ли Ферди Регину… Регине все равно легче: ей разбираться только со своим давним возлюбленным. А у Алексы впервые столько проблем, которые решать только ей. Нет, в семье из-за младших, из-за Эмбер с ее малышкой Венди приходилось и волноваться, и нервничать. Но все это было каким-то единым волнением, единым пространством, где все понятно и все как на ладони. Семья же. Если что – и помогут…

А еще тестирование…

Пока не вызывал сомнений лишь один плюс – Рэд. Пока с Региной брели к парку после всех пар и тренировок баскетболистов, Алекса созвонилась с парнем, и тот радостно сообщил, что полностью контролирует огненные выбросы. Девушка предупредила его, чтобы браслет он на всякий случай пока не снимал. Рэд не только согласился, но и добавил, что собирается носить оберег до тех пор, пока стопроцентно не убедится: эмоции не мешают ему в игре… Рэд-то счастлив. Теперь ничто не мешает ему быть полноценным баскетболистом. Зато перед Алексой проблема: стоит ли оповещать именно сейчас руководство магического корпуса о желании пройти тестирование? А вдруг все это будет занимать слишком много времени и она не сможет уделять внимание Ферди столько, сколько и ранее? А тут еще…

Карея вызвала Регина с согласия Алексы. Как он поведет себя, увидев их вдвоем? Пока эта мысль была доминирующей. Но, размышляя обо всем происходящем, уже с самого начала Алекса с испугом поняла, что теперь с большим облегчением воспринимает Регину, нежели совсем недавно, когда она считала ее подружкой Карея. «Неужели я что-то чувствую к нему? – сумрачно раздумывала она. – Он же легко пожертвовал мной, когда надо было помочь брату… Но, попади я в ту же ситуацию, разве не сделала бы того же ради Люка? Ради Джесмин или Дэйзи? – И еще более мрачно приходила к выводу: – Нет, не сделала бы. Я бы попросила о помощи – напрямую. И что же теперь… Как мне быть рядом с человеком, который мне нравится, который по-своему симпатичен, но смотрит на все иначе, чем я?»

Поглядывая время от времени на автостоянку сбоку от дороги внизу, она первой заметила притормозившую там машину. Наблюдая, как из нее выходит Карей и, оглядываясь по сторонам, переходит дорогу, а потом по пешеходной парковой дорожке поднимается к их скамейке, Алекса успокоилась, решив не нервничать: событие уже произошло – так пусть будет то, чему не миновать.

Карей появился из-за высоких кустов и, наверное, от неожиданности замедлил шаг. Алексу-то он увидеть не ожидал.

Регина подняла глаза и ворчливо сказала:

– Плетется еще еле-еле.

Алекса промолчала. Она-то понимала парня. Мало ему забот с братом – так сейчас внезапно узреть двух девиц, которые рядышком сидеть ну никак не должны! А сидят…

Только что с тренировки, точнее, уже после душа. Короткие волосы влажные. Не замерз бы. Лицо хоть и настороженное, но не слишком напряжено, так как устал. Зато Алекса немедленно напряглась. Вот как начнет он сейчас злиться!..

Он подошел так, что до обеих оставалось шагов пять.

– И как это понимать?

Алекса едва не встала со скамьи, чувствуя себя виноватой. Но именно Регина пригодилась в ситуации, когда надо действовать решительно. Воздушница отодвинулась от Алексы и скомандовала:

– Садись, Карей! Разговор есть.

Алекса, закусив губу и потупившись, ожидала, что он будет возражать, но Карей спокойно уселся между девушками. Кажется, Регина оставила ему мало места, иначе бы почему бедро парня оказалось плотно прижатым к бедру Алексы?.. Девушка хотела было незаметно отодвинуться, но потеряла момент, когда движение выглядело бы естественным, а не враждебным, как будто она старается держаться от него подальше. Пришлось смириться и чувствовать сквозь ткань своих брюк тепло его ноги. Причем последнее ощутила сразу – он же с тренировки, еще не остыл.

– Рассказывайте, – обреченно велел Карей.

– Алекса, лучше ты, – предложила Регина.

– Ферди, – пожала плечами девушка. – Он хочет выздороветь, как всякий нормальный человек. И он не хочет выздоравливать, потому что боится того, что его ожидает, когда сможет покинуть свою комнату.

После недолгого молчания Карей, не глядя на обеих, спросил:

– Я правильно понял: ночь была из-за этого?

– Да.