Левшов умолк, неотрывно глядя на сферу, она гипнотизировала, не давала отвести взгляд, и полковник так и застыл в неудобной позе.

В комнате находился еще один человек, к которому и был обращен возглас полковника. Человек в черном неторопливо ходил вокруг стола, сунув руки в карманы свободных брюк. Комната плавала в тенях, которые казались лишь гуще от неяркого света ламп, расставленных по углам. Казалось, тени следуют за человеком, текут, поглаживают спину, ласково касаются лица. От этого человек выглядел размытым, неотчетливым. Он был, и его словно не было. Он то почти полностью проявлялся-проступал в комнате, то почти исчезал, укутанный тенью.

Остановившись, человек в тенях присмотрелся к сфере, протянул руку, дотронулся до зеленой молнии. Потрескивая, она коснулась его пальцев и со щелчком отпрыгнула. Человек, однако, не обратил на это никакого внимания, лишь потер указательный палец о большой и, склонив голову к левому плечу, задумался.

– Смотрите, как меняется рисунок, – он нежно коснулся сферы, и та отозвалась, потянулась к руке и теперь напоминала большую, чуть сплюснутую каплю.

Танцевали тени, неслышно ходил вокруг стола человек. Он, что-то напевая, касался сферы, и та наливалась синим, выстреливала все новые светящиеся облачка, их обвивали и пожирали молнии-щупальца, а в верхней части «капли» собиралось кроваво-красное пятно. Проявлялись и ползли вверх, к пятну, темные прожилки, напоминающие вены. Одни застывали, так и не добравшись до верха, другие вливались в кровавую кляксу, будто впрыскивали какое-то ведьминское снадобье.

– Вот! Вот здесь! – человек показал Левшову на участок, где две длинные прямые линии, пересекая прожилки, медленно, но неуклонно ползли к пятну.

– Вы скажете наконец, что это значит? – не выдержав, рявкнул полковник.

Человек смерил его взглядом, и Левшов непроизвольно вжался в кресло.

– Это значит, дорогой полковник, что в игре появились новые персоны, которых раньше не было. Либо возросла роль тех, кого мы не принимали во внимание. Вот они, видите?

Он указал ухоженным пальцем на ползущие к пятну линии. Те уже пересекли несколько ветвистых прожилок, и они распались коричневатыми хлопьями, осели в «брюхе» «капли».

– Вот это значит, что кого-то новые игроки уже вывели из строя навсегда.

– Так какого же черта я об этом узнаю только сейчас? – Левшов был взбешен настолько, что забыл обо всем. Он вылетел из кресла и подскочил к хозяину комнаты.

Тени за спиной безымянного человека вскипели, вздыбились, но полковник не обращал на это внимания.

Левшов до смерти боялся человека в тенях и поэтому хамил. Хозяин уютного особняка, в глубине которого пряталась комната со столом в центре, прекрасно это знал.

Пускай. Полковник был нужен. Пока нужен. А быть может, и потом понадобится.

Тени многое говорили ему.

Сейчас они тревожились, тревожилась и сфера, которую он вызвал и за которой внимательно сейчас наблюдал.

Линии и облачка таинственных сил менялись, их уже не получалось контролировать, появлялись новые силы, возникали из ниоткуда, и такого раньше не случалось.

Он всмотрелся пристальнее, будя в себе нечеловеческое зрение, полученное в жутком месте, в выжженных тремя разными солнцами развалинах среди степи. Там он впустил в себя тени – только так можно было избавиться от всепроникающего света голубого солнца. И от лучей красного.

Но черное! Черное солнце манило, оно обещало такое… Для этого не было слов в любом человеческом языке, но оно показывало. Образы поступали в сознание, и от этих видений человек трясся в экстазе. Он жаждал того, что обещало черное солнце, и получил все то, что оно обещало.

Достаточно было продолжать впускать в себя тени.

Человек не сомневался ни единого мгновения.

Теперь он хотел большего. Тени объяснили ему, что нужно делать. Здесь, в этом мире, должен был воплотиться Гость.

Посланник черного солнца. Тот, кто навсегда изменит этот мир, вырвет его из хрупкого равновесия, в котором тот застыл, пронзенный плоскостями и сферами других реальностей, и превратит в свои, только свои владения. И будет старательно растить, превращая в крепость, из которой его легионы начнут победное шествие, захватывая все новые и новые миры и реальности. Пока все Мироздание не подчинится ему.

Пока черное солнце не поглотит всё.

И ему будут нужны приближенные.

Нет, не слуги. А те, кто станет его опорой. Его верными и преданными вассалами.

Но верные слуги тоже нужны.

И один из них – этот хамящий от страха полковник.

Что ж. Он полезен.

– Эти линии меня тревожат, – нежно касаясь сферы, обратил внимание Левшова человек черного солнца, – они означают, что против нас выступили очень серьезные силы. И они действуют куда активнее, чем когда бы то ни было.

– Кто они и как можно их найти? – Левшов был профессионалом и практиком до мозга костей. И никогда не паниковал. Во всяком случае, на людях. Если появлялась проблема, то прежде всего он думал о том, как ее решить.

– Увы, не все так просто, – тени клубились, сфера играла красками, а линии все ползли, – силы не называют точных имен. Они показывают варианты, пророчествуют, намекают. А выводы должны делать мы сами. Давайте думать. Могу сказать одно – движение этих линий означает, что не меньше двух человек могут очень серьезно повлиять на нашу комбинацию. И этих людей пока никто из вас всерьез не принимает в расчет. Думайте, думайте, полковник, кто это может быть.

* * *

Низкие потолки в древних, по подоконники ушедших в землю постройках заставляли непроизвольно пригибаться, каменные полы были истерты ногами давно ушедших из этого мира людей, редкие свечи давали ровно столько света, чтобы не шарить руками в темноте. Однако дышалось здесь неожиданно легко.

Друзья с любопытством посматривали по сторонам – слышали и знали они об Особом приказе предостаточно, но внутри оказались впервые.

Скрипнула дверь, в коридор неспешно вышел высокий, очень прямой человек в черной рясе. Иван обратил внимание, что на нем не было никаких знаков сана, лишь простой крест темного дерева на шнурке. Монах поманил их.

– Что с тобой, сын мой? – в голосе монаха прозвучала искренняя тревога, когда он обратил внимание на хромоту Стаса. А у того нога вновь решила напомнить о себе.

Хромой только поморщился, и за него ответил Иван:

– Давние раны, а сегодня немало пришлось походить, да еще и покувыркаться решил почтенный Стас Григорьевич.

– Это он зря, зря, – в голосе монаха чувствовалась затаенная усмешка.

Впрочем, он тут же стал серьезным и приказал дьяку:

– Попроси Валерия Павловича побыстрее заглянуть.

За дверью оказался вытянутый в длину зал, дальний конец которого терялся в глубоких тенях. Сводчатый потолок поддерживали колонны зеленого с коричневатыми прожилками камня, увитые мастерски вырезанными ветвями с продолговатыми нежными листьями.