что всем хватит места. Возьмите как можно больше людей. Медикаменты и еду на первое время. Обо всём остальном я позабочусь. Миш, обговоришь детали? Мне нужно идти.

Как только папа вышел, Серёжа бросился за ним. Стены постоянно дрожали от ухающих взрывов с поверхности. Мальчик уже не боялся. Похоже, они ещё нескоро вернутся к обычной жизни, если вообще смогут.

— Пап?

— Ты что-то хотел спросить? Извини, я очень тороплюсь. Если мы промедлим, то понесём много лишних жертв.

— Я просто хочу сказать… ты думаешь, оно того стоило?

Папа резко обернулся. Из-под очков его искусственные глаза блестели, как маленькие солнца.

— Нет. Но другого выхода у нас нет.

* * *

Вчера умер Вася, молодой солдат, которому приказали наблюдать за Серёжей. Он просто сел в снег возле дороги и сказал, что нагонит через несколько минут. Индикаторы его термокостюма показывали нормальные параметры. Батареи бы хватило ещё на несколько часов. Серёжа подумал, что ему просто нужно передохнуть. Но когда Сергей вернулся проверить солдата, Вася уже лежал на спине, раскинув руки. Счастливчик. Умер во сне. Тёте Ане, жене Васи, так не повезло. Три дня она мучилась от боли, пока не испустила дух. Лекарства ей не помогали, поэтому врач ничего не мог сделать. Лёжа в соседней палатке, закутавшись в спальник, Сергей слушал, как она стонет и просит её прикончить. Даже закрывая уши, он всё равно слышал её мольбы. На утро четвёртого дня пришла мама и сказала, что тётя Аня теперь в раю. Серёже хотелось спросить, почему они идут туда, куда отправляются все умершие, но прикусил язык.

После смерти жены Вася и виду не подавал, что ему тяжело. Он просто взял и умер.

Подзарядив с утра термокостюм от аккумулятора с тела Васи, Серёжа вышел всех проведать. Он вставал раньше остальных, да и сил у него всегда оставалось больше. Взрослые с каждым днём становились всё тоньше и бледнее. Каждый вечер, во время сборов в общей палатке, Сергей едва удерживался, чтобы не отвести взгляд, когда взрослые снимали тепломаски и очки. Папа осунулся больше всех.

— Наша воля должна быть крепче стали, — повторял он.

Многих они потеряли по пути. Папины и мамины знакомые отказались идти дальше ещё несколько недель назад. Они нашли какую-то огромную пещеру, натаскали туда дров, подсушили их и объявили, что отныне будут жить внутри. Папа настаивал, что впереди их ждёт Рай, мама и дядя Миша говорили то же самое. Но те оставались непреклонными. Сергей спросил маму, почему они не могут остаться в теплой пещере. Ему не хотелось опять идти сквозь метель. Опять бояться потеряться по дороге. Мама только покачала головой и сказала:

— Нам осталось совсем немного. Потерпи ещё чуть-чуть.

Только они не предусмотрели, каким долгим окажется их путь. И если поначалу они без проблем могли идти днями и ночами, периодически останавливаясь на ночлег, пересекаясь и расставаясь с другими группами, то вскоре их поход начал распадаться. Они шли днями, неделями, месяцами. Они начали переход в конце лета, перетерпели осенние дожди и ветра. Зима же ударила с такой силой, что треть идущих сразу же заболели. Припасы заканчивались, силы тоже. Утилизатор работал днями и ночами, но всё равно всем всего не хватало. Папа продолжал их вести, мама бегала между группами, проверяя, чтобы никто не отстал. К Сергею приставили Васю. Маму он видел редко: только когда они останавливались, чтобы разбить лагерь. Да и то она была настолько усталая, что ни о чём не могла даже говорить. Просто повторяла одно и то же:

— Будь сильным, скоро мы дойдём.

Теперь же, когда столько людей погибло, а другие откололись, Серёжа всё меньше верил в успех их похода. Папа всё рассказывал про Рай, в котором они не будут ни в чём нуждаться, в котором они «заживут как боги». Похоже, что и взрослые перестали верить. Особенно полковник Черченко. Серёжа заметил: если раньше его бойцы смешивались с толпой, то теперь они всегда садились отдельно от всех. Держа винтовки под рукой, казалось, что они всегда чего-то ждали.

В их группе осталось едва больше сотни человек. И хоть остальные ещё шли следом, Серёжа почувствовал: если они не дойдут уже за эту неделю, что-то случится.

Дошли они на следующий день.

Огромные ледяные просторы ждали их впереди, не прикрываемые никакими лесами или ландшафтом. Снежная метель рисовала причудливые узоры в воздухе, манящие и обманчивые. За стеной из белизны не видно было ничего.

— Вот и оно, — сказал папа, разводя руками. Повернувшись к группе, он крикнул: — Я ведь говорил, что всё закончится.

Никто не отозвался. Люди ёжились и озирались по сторонам. Казалось, холод пробивал даже термокостюмы, залезал во внутренности и обосновывался там. А может, то был обыкновенный страх перед неизвестностью. Серёжа прекрасно понимал, что это такое. Последнее время он только этим ощущением и жил.

— Бросайте вещи! Бросайте палатки и припасы! Они больше не нужны! Мы пришли, как я и обещал. Осталось сделать последний рывок. Сделать так, чтобы нас заметили. И тогда этот ужас закончится.

Никто не сдвинулся с места. Люди продолжали стоять на своих местах. Даже мама, всё это время поддерживавшая папу, не пошевелила и пальцем. Ощущение неловкости заполняло пространство, начиная давить на присутствующих со всё большей силой. Пока вперёд не вышел полковник и не сказал:

— Николас, всё кончено. Это конец пути. Я устал слушать твои сказки.

Папа стоял на месте. Под маской Серёжа не видел выражения его лица, но он готов был поклясться — он улыбался. Папа развёл руки и во всеуслышание заявил:

— Полковник, ты ведь прекрасно знаешь, что это не сказки. Всё произошло так, как я и рассказывал. До Первого Города рукой подать! Я вижу его контуры отсюда! Неужели только я один?

— Помолчи, сделай милость, — буркнул полковник, затем повернулся к группе и произнёс: — Собирайте вещи. Мы идём обратно. Объединимся с остальными группами, начнём строить поселение. Я уже отметил на карте несколько удачных мест.

Папа быстро прошагал к полковнику и перехватил его руку:

— После стольких жертв ты хочешь пустить всё псу под хвост?! — прошипел он. — Не смей, заклинаю тебя, не смей уводить их туда. Они погибнут! Подумай, какой грех ты возьмёшь на себя только потому, что тебе не хватило веры!

— Веры, говоришь? — сказал полковник, оттолкнув от себя папу. — Правильно. Мы же всё бросили только из-за твоих речей об этом дурацком городе. Но я ничего не вижу. Ты понимаешь, что ты привёл нас на край света, а