— Тома, и ты туда же? Спасибо, дорогая. — Ира одной рукой застегнула пару маленьких пуговок на лифе тесной блузки, окинула своё отражение в зеркале пристальным взглядом, после чего повернулась боком, провела ладонью по бедру.

— Да ладно, это родителям врать можешь, а я тебя знаю. Ты вчера так загадочно глазами сверкала, я сразу всё поняла.

Ира насмешливо фыркнула.

— Что ты поняла?

— Что роман у тебя, — в тон ей отозвалась Тамара, и тут же продолжила куда более серьёзным тоном: — Кайся давай. Кто, откуда, какие перспективы?

Услышав про перспективы, Ира тут же загрустила. Отвернулась от зеркала, потеряв интерес к новым джинсам, так ладно сидящим на бёдрах. На диван присела, уставилась в окно.

— Никаких перспектив, Тома, — проговорила она негромко. — В этом и беда.

— А что так?

Ира покосилась на дверь, пусть и плотно прикрытую.

— Это не телефонный разговор. Потом расскажу.

— Судя по тону, грехи твои велики, сестра, — попыталась съязвить Тамара, но без особого напора. — Приедешь сегодня? Я тортик куплю. Раз ты страдаешь, то твой любимый.

Ира всё-таки улыбнулась.

— Мне как раз тортика не хватает.

Тома неожиданно рассмеялась.

— А что? Похоже, тебе сейчас лишние калории не помешают. Усвоиться не успеют.

— Какая ты гадкая иногда бываешь, — подивилась Ира, и на этом с сестрой простилась. Побоявшись её дальнейших умозаключений и насмешек. Томка, конечно же, уже сделала определённые выводы, а со своим журналистским нюхом, которым так гордится, наверняка уже в уме план разоблачительной статьи набросала. Может, не стоит ей о Лёшке рассказывать? Или, по крайней мере, имён не называть.

Да и вообще, не стоит сильно распространяться о своей личной жизни. В конце концов, кроме неё это мало кого касается, а беспокоит многих. И проблем лишь от всех этих пересудов прибавиться. Хотя, это легче сказать, чем сделать. Скрыть собственное волнение не получается. А её от одной мысли о скором свидании потрясывать начинает, как девчонку глупую. Ира будто в доказательство собственных мыслей, руку вытянула, разглядывая мурашки, которыми покрылась кожа, а ведь память лишь короткое воспоминание о прошедшей ночи обожгло. Захотелось закрыть глаза, зажмуриться сильно-сильно, и поверить во всё то, что Лёшка ей ночью говорил. Что шептал ей, целуя, что обещал, прижимая к постели своим телом.

Говорил он много, а вот обещания давал осторожно, и Ира понимала, что он прав, они изначально договорились не делать скоропалительных выводов и поостеречься от безумств, но как же трудно было отпускать его, каждый раз напоминая себе, что он чужой муж, и у неё никаких прав. Она вчера смотрела на него весь вечер, и именно об этом думала. Что так любит, но права на это не имеет.

Не выдержав долго этих размышлений о своей незавидной доле, из дома практически сбежала, ещё и от отцовского взгляда с прищуром. Как видел её, так и задумывался, а это было нехорошо. Вот Ира и решила лишнего повода ему не давать. Отправилась в центр, вдруг затосковала по работе, и свернула к одному из крупных торговых центров, заприметив огромный билборд неподалеку, извещающий о поступлении новых коллекций известных брендов. Новая коллекция, известный бренд — эти слова всегда действовали на неё, как заклинание. Мимо пройти было невозможно, и даже мороз по коже, очень похожий на тот, который испытывала при воспоминании о Лёшкиных прикосновениях. Почти оргазм. Правда, папа охарактеризовал бы это приступом шопоголизма.

Спустя час Ира даже порадовалась, что ей не пришло в голову зазвать в магазин Тому или Милу. Те бы не дали ей спокойно насладиться моментом, без конца бы дёргали и отвлекали. А тут Ира совершенно отдалась блеску витрин и летней гамме цветов вокруг. Мимо примерочной, конечно, не прошла, и на звонок телефона отреагировала с досадой и лёгким раздражением, правда, быстро сменила гнев на милость, когда увидела Лёшкину залихватскую усмешку на дисплее.

— Чем ты занимаешься? — поинтересовался тот деловито, а Ира привстала на носочках, пытаясь представить, как эти брючки будут смотреться с туфлями на высоком каблуке.

— Делом своей жизни, — проговорила она немного отстранённо, и тут же опустилась на пятки, когда Лёшка насмешливо проговорил:

— По магазинам ходишь?

Ира молчала на секунду дольше, чем следовало, обдумывая, стоит ли ей обидеться, после чего решила намекнуть:

— Вот только засмейся.

Он всё-таки засмеялся, не испугавшись даже предостерегающих ноток, прозвучавших в её голосе.

— Я серьёзен, как никогда. И хочу увидеть, что ты купила.

— Думаешь, я для тебя стараюсь?

— А для кого?

— Для себя, конечно. Себя я люблю куда больше.

Он снова хохотнул, после чего предложил:

— Давай я заберу тебя, у меня встреча отменилась. Где ты?

Он приедет совсем скоро, и она тут же забыла о новом платье от Марка Джейкобса, которое собиралась примерить.

Алексей позвонил ещё раз, через полчаса, как только подъехал к торговому центру, а спустя десять минут отдёрнул шторку в примерочной, ничуть не смутившись присутствия продавщицы, которая стояла совсем рядом, готовая подать Ире ещё пару комплектов белья для примерки. Когда шторка отдёрнулась, Ира невольно обернулась на нахала, после чего толкнула Лёшку в плечо.

— Я же голая!

— Ага, — отозвался он, не скрывая видимого удовольствия от её вида. Окинул долгим взглядом, задержал его на Ириной груди, и кивнул. — Красиво.

Ира тоже посмотрела на лилового цвета бюстгальтер, отороченный кружевом розового оттенка. Её грудь в нём смотрелась весьма соблазнительно.

— Тебе, правда, нравится?

— Мне ты нравишься. — И шёпотом добавил: — Всё остальное я всё равно сниму с тебя.

Ира улыбнулась, но по носу его всё равно щёлкнула. Лёшкина голова из примерочной исчезла, а Ира продавщице сказала:

— Девушка, лиловый и тот чёрный возьму, спасибо.

Когда она из примерочной вышла, Лёшка уже расплатился и пакет забрал. Потом кивнул на ещё тройку фирменных пакетов, оставленных ею у стойки.

— Тоже твои? Смотрю, у тебя настроение на покупки.

— У меня всегда такое настроение, — порадовала она его.

Алексей остальные пакеты забрал, а когда из магазина вышли, руку Ире протянул. А потом и вовсе остановился и наклонился к ней за поцелуем.

— Привет.

— Привет, — проговорила она ему в губы. — Хотя, это странно, сначала на меня голую посмотрел, потом привет говорит.

Он усмехнулся.

— Я увидел и забыл обо всём на свете.

— Врун, — пожаловалась она непонятно кому, под руку его взяла и даже позволила себе на мгновение прижаться щекой к его плечу. — Почему ты раньше освободился? Говорил, что занят будешь до вечера.