—Ачто насчет условия советника— заставить меня выполнять непонятные задания вобмен наего молчание?

Амана вздохнула.

—Тыпоставил ограничения, значит, вслучае чего сможешь отзаданий отказаться. Кроме того, онупомянул, что это вбудущем, абудущее— вещь неопределенная.

—Например, сегодня советник жив, азавтра онразозлит кого-нибудь навроде Костяного Короля, иуже умер?— предположил яоптимистично. Исходя изтого, что яуспел осоветнике понять, тот умел создавать себе врагов еще лучше, чем энхардцы.

Амана рассмеялась.

—Да, вроде того. Вобщем, поживем— увидим. Нопока что,— еелицо вновь стало серьезным,— пока советник здесь, тебе лучше иззамка уехать. Сейчас онвХолодном Доме, решил сам допросить всех, причастных кпрорыву демонов, нокто знает, что придет ему вголову завтра.

—Уехать куда?— поинтересовался я.Сама идея была здравой, иятолько пожалел, что она непришла никому изнас вголову вчера вечером.

—Вглавный город нанаших корневых землях, Броннин. Помнишь, мыпроезжали мимо него?

—Аоннеслишком близко?— я, конечно, надеялся, что уничтожение пауков лишило советника возможности выследить меня напрямую, нокто знает, начто способны маги сдесятью камнями.

—Близко,— согласилась Амана,— носегодня там как раз начинается фестиваль Лисьей Недели, асоветник известен тем, что категорически отказывается даже приближаться кместам, где они проходят. Завсе время онпосетил подобный фестиваль один-единственный раз итолько потому, что ему приказал император, так что добровольно втечение ближайшей недели онвБроннин неявится.

ОЛисьей Неделе япомнил— еще бымне было непомнить, если Зайн восторженно болтал оней каждый раз, когда мывстречались.

—Что мне там нужно будет делать?

Амана улыбнулась.

—Гуляй погороду, смотри представления, знакомься сновыми людьми, веселись.

Хм, звучало вроде бынеслишком сложно.

* * *

КБроннину мыподъехали уже всиреневых сумерках. Мы— это группа изпяти стражников иЗайн, который должен был поехать нафестиваль завтра, новыпросил уАманы разрешения отправиться сегодня, сночевкой.

—Броннином потрехлетней ротации правят Младшие семьи аль-Ифрит, которые живут вгороде,— рассказывал между тем десятник.— Сейчас вцентральной резиденции проживает семья дана Лезара, там выиостановитесь.

Город мне понравился— иширокими чистыми улицами, выложенными ровными плитами, идомами скрасной черепицей накрышах, сцветочными узорами, вырезанными надеревянных ставнях, сживыми вьюнами, ползущими постенам домов. Мне понравилось фонари, ровно освещающие мостовую, ипонравились люди, как спешащие домой, так инеторопливо прогуливающиеся иглазеющие посторонам.

Вэтих людях небыло ниподозрительности, нинапряжения, нинадоедливой назойливости, лишь легкое доброжелательное любопытство…

Что-то подсказывало мне, что такая расслабленная приятная атмосфера была нехарактерна для других городов, даидля этого, возможно, тоже. Над всем городом сейчас будто нависло невидимое пушистое облако удовольствия ирадости жизни. Даже запах… Янезнал, как должно было пахнуть вгородах обычно, носейчас воздух пронизывали нотки сладости исвежести, которым япока немог подобрать названия. Так пахли какие-то цветы, деревья, трава? Или жетобыл запах дорогих благовоний, слабый иеле уловимый?

—О, как жеялюблю Лисью Неделю,— вздохнул десятник исвидимым наслаждением втянул всебя воздух.— Каждый раз будто сам наНебесах побывал.— Потом его обычно суровое лицо расплылось вблаженной улыбке:— Нигде так хорошо неславят лис, как внашем Броннине, дан! Сами увидите.

Помере того как мывсе ближе подъезжали кцентральной резиденции— которая оказалась небольшим замком, окруженным высокими стенами ирасположенным нахолме взападной части города— людей наулицах оказывалось все больше, аароматы ввоздухе все более насыщенными, пьянящими. Даже сама ночная темнота, хоть иразгоняемая светом фонарей, будто изменилась, стала прозрачнее. Теплота летней ночи ласкала кожу бархатными лапками, акогда налетал легкий ветерок, казалось, что это лисий хвост скользит полицу иобнаженным рукам…

Мне вспомнились слова Аманы осоветнике, избегающим лисьих фестивалей. Почему онпоступал так? Как онмог нелюбить это тепло, сладость инежность, эту радость жизни, сейчас пронизывающую все вокруг?

Иведь то, что явидел ичувствовал, было самым началом фестиваля.

Нидан Лезар, ниего семья невыказали ниудивления, нинедовольства нашему появлению. Более того, казалось, оно ихискренне обрадовало. Хотя, может итак. Чем ближе подступала полночь, тем счастливее выглядели люди вокруг меня итем большее довольство жизнью ощущал ясам.

Казалось, ничто немогло поколебать это чувство, пока, надоедливой мошкой, комне вголову незакралась мысль одемонах. Вернее, получилось так, что некоторое время, ожидая хозяев, ярассматривал вокно внутренний двор ибашню, служившую здесь Холодным Домом, аеевид потянул засобой цепочку мыслей— опрорыве демонов, опредателях, омногих имногих погибших, пусть невклане аль-Ифрит, авдругих.

—Дана Юстина,— как можно более вежливо перебил ясупругу дана Лезара, которая порхала— подобрать другое слово япросто немог— перед нами покоридору, ведущему вглавный зал, показывая тонаочередную картину, тоначем-то знаменитую вазу, тонапобитый молью гобелен, невыброшенный лишь потому, что его вышивала дочь основателя клана.— Дана Юстина, янемог незаметить, что люди вгороде сейчас добродушны ирасслаблены. Невыберут лиэто время демоны, чтобы напасть?

Мой вопрос заставил дану сперва недоуменно заморгать, апотом засмеяться.

—Какие странные вещи выговорите, дан Рейн, право слово. Никакое зло непосмеет прийти вместо, осененное благодатью Небесных Лисиц. Занеделю фестиваля небудет прорывов демонов, никто неумрет отболезней, яда или ножа, небудет ниворовства, ниограблений.

Яхотел было сказать, что это слишком похоже насказку, нонесмог. Умиротворение итихая радость пронизывали все вокруг, исейчас ядействительно был готов поверить словам даны Юстины. Даже нет, нетак— янепросто был готов поверить, яимверил.

—Мыпойдем нацентральную площадь, там выступает труппа вана а-Корака!— сообщил Зайн, выскочивший откуда-то избокового прохода, ияподумал, как хорошо, что вмои обязанности невходило следить замальчишкой. Онипрежде был непоседой, носмомента, когда мывступили под крышу центральной резиденции, внего словно вселился неупокоенный дух вечного странника, сейчас ограниченного стенами замка. Затовремя, что дан Лезар прочитал письмо отАманы, познакомился сомной ипообщался сдесятником, Зайн успел обежать весь замок, побывать вовсех незапертых комнатах идаже узнать программу фестиваля.

—Эта труппа чем-то знаменита?— спросил я.

—О, они одни изсамых лучших лицедеев вимперии,— дана Юстина расплылась вдовольной улыбке.— Знаю, что ихзвали нафестиваль встолицу, ноони выбрали нас. Никто неставит Священные Пьесы так достоверно, как актеры а-Корака! Высами поймете, дан Рейн. Когда они выступают, смотришь иверишь ихкаждому жесту ислову…