- Да. Я всё поняла.

Мари смотрела в пол, обещая себе, что на этот раз выполнит всё в точности. Не будет искать преступника, пытавшегося лишить ее жизни, а займется Яном. Двоюродному брату понадобится поддержка. Всё остальное - не ее забота.

Но когда родители ушли, на глаза навернулись слёзы. Разговор получился похожим на переговоры, где она открыла все карты и осталась не у дел. А хотелось понимания. И теплоты. Но не досталось ни того, ни другого. Инэй с Вестой даже попрощались сдержанно. А ведь они испугались за дочь. Правда, испугались. Но накопившиеся проблемы перевесили всё на свете.

Мари хватило бы одного поцелуя в лоб, чтобы на сердце потеплело. Но ей едва подарили подбадривающие взгляды...

****

Зря Мари пообещала исполнить приказ отца в точности. Всё снова пошло наперекосяк...

Забрать Яна из дома Роксэль без боя не получилось. Советница не желала выпускать сына из-под опеки. Особенно в Зимний Дворец. Разумеется, она хотела, чтобы Ян поднялся высоко (а еще лучше - занял трон), но быстрое расставание не входило в ее планы. Сам отпрыск явно считал иначе. Кислое выражение лица сказало всё лучше любых слов. Он жаждал покинуть дом, который воспринимал не иначе, как новую темницу.

- Нет. И еще раз нет, - отчеканила Роксэль, взирая на Мари, как на злейшего врага.

- Это приказ Короля, зу Норлок, - проговорила та монотонно, ибо вежливо не получалось.

- Инэй не имеет право распоряжаться судьбой Яна. Он ему не отец!

«Но и вы не сказать, чтоб мать...»

К счастью, Мари хватило благоразумия не произнести это вслух. Она просто напомнила:

- Он - Король, а Ян - Дората, значит, обязан подчиняться приказам.

- Ты, смотрю, много подчиняешься, - съязвила Роксэль, намекая на родословную Мари. И последние события заодно.

Взгляды бело-голубых и серых глаз встретились. Того гляди, искры полетят. Мари старалась. Правда, старалась вести себя в рамках приличий. Но она слишком устала, чтобы терпеть нападки. Хотя и понимала, что Роксэль ее провоцирует. Нарочно. Хочет выставить в дурном свете перед Яном. Бессмысленная тактика. Он - не ребенок и все прекрасно понимает. Подобное поведение точно не добавит Роксэль очков.

- Хватит споров, - Мари пошла на крайние меры. - За дверью стража, которая...

- Которая что? Потащит Яна в Замок волоком?! - взбеленилась советница. - Да я тебя на месте заморожу прежде...

- Довольно! - вмешался виновник спора, встав между Мари и Роксэль. - Чем ругаться, лучше бы меня спросили. Или я тут не имею права голоса?

- Конечно, имеешь, - заверила мать ласково. - И если ты не хочешь...

- В том-то и дело, что хочу. Я хочу вернуться в Зимний Дворец.

Роксэль осталась стоять с раскрытым ртом, а Мари с трудом удержалась, чтобы не возвести глаза к потолку. Хочет он, как же! Единственное, чего он хочет, это сбежать от матушки. Хоть во Дворец, хоть в лесную чащу. Главное, чтоб подальше.

- Я готов, - Ян повернулся к Мари. - Уходим сейчас же.

Роксэль «очнулась» и преградила сыну дорогу, раскинув руки.

- Думаешь, во Дворце тебя ждут с распростертыми объятиями? Думаешь, Инэй собирается сделать из тебя приемника? Нет! Это очередной фарс!

- Зу Норлок! - Мари предостерегающе повысила голос.

Эта стихийница умеет хранить секреты. Как никто другой. Но сейчас она на пределе. Не выходит добиться расположения сына, значит, наплевать на всё остальное. Пусть хоть весь мир катится в пропасть.

Но миру следует оставаться на месте. А Яну... Яну оставаться в неведении.

- Кажется, у Короля нет выбора, - передернул плечами мнимый наследник. - Хочу я того или нет, но долг исполню. Принц, так Принц.

В другой момент Мари бы восхитилась. Двоюродный брат взрослел на глазах. Безумие, но арест, известие о происхождении и перспектива оказаться на проклятом острове пошли сорванцу на пользу. Но сейчас не до восхищений. Мари видела неконтролируемую ярость Роксэль, готовую выплеснуться через край.

- Идём, - Мари кивнула Яну на выход. - Король велел не задерживаться.

Тот сделал шаг к двери, готовясь обойти стоявшую на дороге мать, однако...

- Думаешь, это лживая девчонка - твой друг? - прошипела она сквозь зубы.

- Замолчите! - приказала Мари яростно, понимая, что вот-вот случится неизбежное.

Но как это остановить? Не язык же Роксэль замораживать, в самом деле!

- Она не друг! - не унималась советница. - А ты для нее лишь ширма, как годами была я для ее родителей!

Мари всплеснула руками, жалея, что не использовала заморозку.

Вот же неугомонная женщина! Обязательно нужно всё испортить!

- Родителей? - переспросил Ян растерянно. - Каких еще родителей? Мари сирота.

- Вовсе нет! Она - дочь Инэя и Весты! Рожденная в законном браке. Она - наследница престола! Она! А не ты!

Мари не смела смотреть на Яна. На его реакцию. Взирала только на Роксэль. С презрением. И толикой ненависти.

- Это правда?

Понадобилось с полминуты прежде, чем Мари осознала, что двоюродный брат обращается к ней.

- Да, - ответила хрипло. - Родители спрятали меня младенцем. Но всё вышло из-под контроля. Меня потеряли на шестнадцать лет. Считали погибшей. Мы собирались тебе сказать. Чуть позже. Когда ты переваришь новость о себе. Это правда, Ян.

Роксэль расхохоталась, демонстрируя неверие и призывая сына усомниться в словах Мари. Та и сама понимала, что ни о каком доверии не может быть речи. Она лгала Яну. Лгала слишком долго. Обо всем.

Мари по-прежнему не видела брата. Только его мать. И победный блеск в серых глазах.

Но случилось непредвиденное. И крайне неожиданное. Для обеих.

- Фух, - выдохнул Ян с явным облегчением. - Значит, мне не придется быть Королем!

Мари с Роксэль повернулись к нему, не веря ушам. Но им не померещилось. Ян, действительно, это сказал. Лицо сияло от радости. Известие о существовании двоюродной сестры сняло груз ответственности. С плеч будто груда камней упала.

- Ян... - начала Роксэль нервно.

Но он не желал ничего слушать. Подпрыгнул, вскидывая вверх кулак, и повторил нараспев:

- Я не буду Королем!

****

- Значит, пока все будут думать, что наследник - я?

- Не сейчас, Ян.

- Но...

- Поговори об этом с Королем.

- Но...

- Ш-ш-ш...

Они шли к дому совета, чтобы переместиться во Дворец через Зеркало. Позади и с боков вышагивали стражники. На небольшом расстоянии, чтобы не казалось, что они подслушивают. И всё же любая неосторожная фраза могла долететь до их ушей.