«Во имя всего святого, где я?»

Джейме втиснулась в угол дивана и откинулась назад, опираясь на руку, чтобы сохранить вертикальное положение. При этом она впервые увидела собственную одежду, и у нее отвисла челюсть.

На ней оказался халат пастельных зеленых тонов, расшитый узором из пересекающихся букв «S», с небольшим треугольным вырезом на шее. Полы свисали ниже колен. Под халатом обнаружились черные штаны с эластичным поясом. Джейме непроизвольно поднесла руку к голове – вместо каски там был платок цвета слоновой кости.

Мужчина, сидевший за столом, с любопытством наблюдал за тем, как она делает все эти открытия. Откинувшись назад, Джейме стала ждать, когда он заговорит.

– Спасибо, Бленхейм, – сказал мужчина. – Вы мне очень помогли. Дальше я продолжу сам.

Его голос был наполнен властной непринужденностью. Учтиво поклонившись, тощий мужчина вышел через резную деревянную дверь.

Незнакомец встал и вышел из-за стола. На нем были темно-коричневые брюки и тенниска приблизительно такого же цвета, что и платок у Джейме на голове. Эта одежда ему очень шла.

Пододвинув к дивану кресло, мужчина протянул руку и представился:

– Коулмен Сатис.

Джейме тоже протянула руку, и мужчина ее пожал.

Тот самый Коулмен Сатис? Медиамагнат? Ради всего святого, что она делает в кабинете Коулмена Сатиса? И в каком именно? У него ведь их много. В Лондоне? В Праге? В Цюрихе?

Джейме оглянулась вокруг, ища окно, чтобы получить хоть какой-то ответ на этот вопрос, но стены помещения оказались сплошными.

– Приношу искренние извинения за тот грубый способ, каким вас доставили сюда. Но вы являетесь важным элементом мозаики, более того, должны чувствовать собственную исключительность, поскольку являетесь истинной причиной этой войны и ее скорейшего завершения.

Война. Ирак. Вавилон. Ухмыляющийся незнакомец за спиной. Сильный, резкий запах хлороформа. Он по-прежнему упорно не отпускал Джейме, обусловливал отвратительный привкус у нее во рту.

– Я могу попросить чашку чаю? – поинтересовалась Джейме.

– Разумеется. Больше вы ничего не хотите? Сэндвич? Немного сыра, фрукты?

– Я предпочла бы начать с чая.

Вернувшись за письменный стол, Сатис по внутреннему коммутатору передал ее просьбу, после чего снова сел в кресло, полностью переключив свое внимание на Джейме.

– Насколько я слышал, вы подруга Адары Дунбар?..

Ричардс молча кивнула. Похоже, в этих простых словах был скрыт какой-то подтекст.

– И вы умеете читать клинопись.

Она снова кивнула.

– Так что мне не нужно объяснять вам, что на самом деле эта война не имеет никакого отношения к оружию массового поражения.

Джейме молча уставилась на него. Только на это у нее сейчас и хватало сил. В данный момент она вряд ли смогла бы ответить, сколько будет шесть плюс три, не говоря о том, чтобы обсуждать международную политику. Однако Коулмен Сатис и не ждал от нее ответа.

– Плохой Саддам Хусейн и стремление международных корпораций получить доступ к иракской нефти тут совершенно ни при чем. Все это – лишь удобные предпосылки для организации вторжения. Хорошая война – прошу прощения, управляемый вооруженный конфликт – в нужных руках приведет нас к новому, куда более предпочтительному мировому порядку.

Возвратился Бленхейм с подносом, на котором стояли кружка с дымящимся чаем и блюдо с нарезанными яблоками и сыром. Не обращая внимания на еду, Джейме жадно схватила кружку и отпила маленький глоток.

Это был черный чай, приправленный апельсином и специями. Джейме ощутила райское блаженство.

Бленхейм удалился, а Сатис улыбнулся, глядя на ее реакцию. Он дал ей время насладиться напитком. Хотя Джейме и понимала, что кофеин не может действовать настолько быстро, ей казалось, что с каждым глотком к ней возвращается способность воспринимать окружающий мир.

После продолжительного молчания Джейме наконец отставила кружку, а Коулмен Сатис спросил:

– Не желаете взглянуть на это?

– На что?

– На то, ради чего поднята вся эта шумиха. Не угодно вам посмотреть?

– Конечно, – ответила Джейме.

Сатис прошел к книжному шкафу, взял мешочек из темно-синей ткани, развязал шнурок и достал клинок в ножнах.

Джейме ахнула. Коулмен остановился перед женщиной и протянул ей Меч Жизни.

Он оказался тяжелым, но воистину прекрасным. Никакие слова не могли передать его истинного великолепия. Рукоятка была сделана из лазурита. Голубизна камня наполняла новым смыслом само понятие этого цвета бескрайнего неба и открытого моря. Рукоятка будто сияла естественным электричеством.

Золотые ножны покрывала искусная чеканка. Не удержавшись, Джейме провела пальцами по работе древнего мастера – шести разным наборам звезд, изготовленным больше четырех тысяч лет назад. Узоры выглядели просто поразительно.

Джейме перенесла свое внимание на то место, где кинжал встречался с ножнами. Эфес был украшен золотым треугольником, соединявшим рукоятку с лезвием. К треугольнику были прикреплены крошечные золотые шарики, подобные груде миниатюрных пушечных ядер. Сначала два ряда по четыре бусины, затем по одному из трех и двух и, наконец, одинокая бусина вверху. Дальше начинался лазурит. На самом конце рукоятки красовались такие же штучки. Сочетание тусклого сияния золота и голубизны создавало ощущение, что это был не просто меч, а какое-то легендарное оружие.

Джейме непроизвольно развернула рукоятку и стиснула лазурит правой рукой. Она вопросительно взглянула на Сатиса, и тот кивнул. Одним плавным движением Джейме извлекла лезвие из ножен и застыла, зачарованная Мечом Жизни.

Вдоль всего клинка, от острия до эфеса, проходила длинная полоса. Джейме показалось, будто сталь светится и поет у нее в руках.

– Вы чувствуете его мощь? – спросил Сатис.

Отрицать это было невозможно.

– Вам известна его истинная ценность?

– Мне говорили, что этот меч каким-то образом может указать на местонахождение древнего Эдемского сада, – подтвердила Джейме, осторожно вернула клинок в ножны, протянула его Сатису и продолжила: – Но я хочу спросить, зачем все кому-то нужно, даже если это действительно так? Что там такого важного? Драгоценные камни?

– Да, – сказал Коулмен Сатис, почтительно принимая меч. – Там действительно находятся сокровища, упомянутые в Книге Бытия. Золото, камедная смола, оникс, лазурит…

– Рубины, сердолик, нефрит, бирюза, перламутр, – докончила за него Джейме.

– Совершенно верно, – согласился мистер Сатис. – Но тому, кто рассказал вам про драгоценные камни, была известна только половина дела. – Он подался в кресле вперед. – Настоящая тайна заключается в том, что Эдем – это не археологическая достопримечательность. Настоящая тайна заключается в том, что Эдемский сад по-прежнему существует.