А что же Джексон увидел в Ли? Когда они встретились, Ли имела большой вес в мире искусства: она была завсегдатаем всех мероприятий, уважаемым лидером борьбы за права художников и талантливым живописцем[449]. Друзья часто говорили: если Поллок «раздираем сомнениями», то Ли «совершенно уверена в себе». «Она ходила, едва касаясь ногами земли, и эта легкость очень привлекала Джексона», — рассказывала Этель Базиотис, которая хорошо знала обоих. А еще, по словам Этель, Ли была экспертом в «механике жизни», в то время как Поллок своим пьянством и арестами весьма убедительно продемонстрировал, что он в этой сфере полный профан[450]. И наконец, друг Поллока Питер Буза говорил, что Ли сыграла роль «мощного катализатора», когда намечался курс будущего развития творчества Поллока. По словам Питера, «Джексон пришел в современное искусство… благодаря Ли»[451].

Сама Ли, описывая важность Джексона для ее творчества, однажды сказала, что время от времени «на твоем горизонте появляется человек, который широко распахивает дверь. И мы все долгое время живем в ожидании момента, когда в нашей жизни появится очередной такой человек и откроет перед нами новую дверь»[452]. По сути, как раз такую роль она сыграла в жизни Джексона Поллока. Элен, которая впервые увидела работу Поллока на выставке в магазине Макмиллена, сразу почувствовала, что в этой паре Ли гораздо «осведомленнее» как художник. «Картина Ли была большой, мощной и агрессивной, а живопись Джексона поразила меня эмоциональностью. Создавалось впечатление, будто он перенял что-то, бывшее прежде у Ли», — вспоминала Элен[453]. Иными словами, на стадии творческого становления Поллок черпал у Ли силу, включая мощь ее холстов. Сама Краснер, однако, никогда бы не согласилась с тем, что Поллок у нее учился. Или, точнее, возможно, она это знала, просто не думала, что это важно. Ли считала, что ее творчество было лишь каплей в море влияний, которые в итоге привели к формированию такого яркого феномена, как Поллок. В любом случае она настаивала: их отношения не вписывались в модель «ученик — учитель», напротив, они всегда общались на равных[454]. Краснер просто старалась дать новому другу все, в чем он нуждался для развития таланта. «Встретившись с Джексоном, я была абсолютно уверена: этому человеку действительно есть что сказать миру»[455].

Весной 1942 г. Ли узнала, что давно запланированная и твердо обещанная ей работа — фреска для радиостанции WNYC — пала жертвой войны. Правительство больше не было заинтересовано в финансировании Федерального художественного проекта. Но художников стали принимать на работу в недавно созданный Департамент военных услуг. Разгневанная отменой заказа, Ли яростно протестовала против этого решения, и в итоге департамент отреагировал на ее протесты встречным предложением. Ей предложили возглавить отдел, который художники называли «настоящим департаментом»[456]. Ли должна была набрать команду из восьми человек и создать серию выставок на тему работы общественных служб в войну в витринах 21 универмага на Манхэттене и в Бруклине. Позднее этой же группе поручали разработку серии пропагандистских плакатов для вербовочных пунктов ВМФ США. Работа была рассчитана на год. Питер Буза вскоре сам отправился служить во флот. Он говорил, что это была «самая неорганизованная группа художников, которой только удавалось выполнить проект»[457]. Единственным, кого Ли наняла за все время, был Джексон. В сущности, весь 1942 год пара была неразлучна — кроме времени, когда каждый из них писал свои картины. «Мы делили спальню — с этим не было никаких проблем, — но не мастерскую», — объясняла Ли[458]. По словам Этель Базиотис, Ли и Джексон практически с самого начала оказались «психологически включенными друг в друга»[459].

Мастерская Ли находилась на Девятой улице, а студия Поллока — на Восьмой, но он все чаще оставался ночевать у нее. Этой паре предстояло сделать множество бытовых открытий друг о друге. Например, в самом начале отношений Ли спросила Поллока, не хочет ли он кофе. Джексон ответил утвердительно и был несказанно удивлен, увидев, как Ли встает и направляется к входной двери. «Но ты же не думаешь, что я сварю кофе прямо здесь?» — с недоумением спросила она. Ли никогда не использовала газовую плиту в своей квартире. Даже не была уверена, работает ли она. Для девушки кофе был тем, что покупают в кафе и пьют там же в компании друзей. А Джексон, напротив, варил кофе сам и пил долго, потихоньку прихлебывая из чашки за кухонным столом[460]. А еще возник вопрос с книгами. Ли рассказывала, что, не увидев в мастерской Поллока ни одной книги, спросила:

— Ты что, вообще не читаешь?

— Конечно, читаю, — ответил он.

— А почему у тебя совсем нет книг?