образование, круг общения, область применения сил… Даже машина и квартира стали малы. И нет в этом ничего постыдного, мол, ишь, чего захотел! Довольствуйся малым! Довольствоваться можно, конечно, но с каждым днем будет нарастать глухое раздражение. А бывшая милая кофточка превратится в панцирь, в броню, которая сковывает движения и мешает дышать…

Надо понять, что именно душит и давит. Одна женщина поняла, что за свой труд получает слишком мало. Но ей неудобно просить больше, назначить большую цену своему труду. Неудобно! Но испытывать раздражение и усталость каждый вечер после работы еще неудобнее. Еще тяжелее. Как только она подняла расценки на свой нелегкий труд – она массажем занималась, – ей моментально стало легче. А в другом случае человек решился на перемену работы. Ушел в другую компанию, где платили немного меньше, но была перспектива роста и развития. И обучали за счет компании. Его раздражение прошло, а интерес к профессии вернулся. Он буквально задышал полной грудью!

Иногда давят отношения. Мы их переросли, ничего не поделаешь. Нам стало не о чем разговаривать с человеком, круг его интересов узок, он не развивается, он толкует о том, что нам неинтересно, но мы принуждаем себя к общению. Как-то неудобно, это же старый знакомый, родственник, сосед… Общаться надо, но не так интенсивно. И принуждать себя проводить много времени в обществе людей, с которыми нам тяжело и неинтересно, тоже не надо. Лицемерие может превратиться в железный тяжелый панцирь, как доспехи рыцаря. Их тяжело было носить, они же именно для боя были предназначены, а не для ежедневного общения…

Надо понять, что вас давит и из чего вы выросли. Ничего в этом нет плохого и обидного. Или постыдного. Глупо носить кофточку, которая вас душит. Надо обновить гардероб, обновить свою жизнь, расширить пространство, перешагнуть заборчик. Может, вы мечтаете о чем-то, чего-то хотите, но боитесь. Переехать, сменить место работы, попробовать себя в чем-то новом, попросить о прибавке зарплаты, пойти учиться… Вот эта теснота и духота, утрата сил и ощущение раздражения – это признаки того, что вы выросли. Вам стало тесно. И надо на что-то решаться, чтобы не сожалеть потом об упущенных возможностях.

А «кофточка» не виновата. Она хорошая. Просто вы выросли из нее, вот и все. Надо поблагодарить свое прошлое и пойти в будущее. Вздохнуть полной грудью. Но сначала надо подыскать новую одежду, само собой. Вот с этого надо начать…

Все же надо поменьше ругаться.

Поменьше кричать, браниться и выражать гнев,

даже праведный. Может, человек совершенно прав, это раз. Может, он не в ваш адрес ругается, совершенно вас не имеет в виду – это два. Только можно все равно увянуть, как нежный цикламен – и это не метафора. Это реальная история, которая случилась с одной хорошей, доброй женщиной. Она разводила цветы на подоконнике – такая у нее была отрада в жизни. И особенно радовал ее цикламен, который пышно цвел розовыми нежными соцветиями. Это был любимец дамы, розовый цикламен в цвету.

А рядом стояла герань, которую хозяйка и подкармливала, и поливала, и старалась обеспечить солнечные лучи… Но герань не цвела, да и все тут. И подруга женщине-то и посоветовала: «Ты, – говорит, – напугай свою вредную герань. Говорят, очень помогает. Ты подойди к ней и как заори: мол, цвети сейчас же! Цвети! А то завтра же выброшу на помойку! Бесплодная ты смоковница, а не герань. Выброшу тебя, дрянь такая!» Вот такой оригинальный способ посоветовала подруга, которая тоже увлекалась цветоводством и чтением разных психологических статей. Дама так и сделала.

Она подошла к подоконнику и зловеще прокричала угрозу. И еще как следует обругала герань, как учила приятельница. Ну и что бы вы думали? На следующий день женщина подошла к цветам. Герани хоть бы хны, она по-прежнему зеленая и без намека на бутоны. А цикламен нежный, знаете, погиб. Стоит весь увядший и черный, скукоженный. Дама стала говорить, мол, я не тебе же кричала! Я не тебя же ругала! Я хотела герань напугать, понимаешь, бедный мой цветочек… Да только цветок погиб безвозвратно. И не верить женщине нет оснований, она сама рассказала эту историю в комментариях.

Вот поэтому так неприятно и опасно находиться рядом с тем, кто кого-то ругает и костерит на все корки. Одна женщина мучилась головной болью, ничего не помогало. Она начинала плохо видеть, плохо слышать, а потом падала в постель со страшным приступом, который не могла снять. Причину найти не могли, пока сама женщина не рассказала, что ее муж имеет привычку в машине за рулем орать и материться в адрес других водителей и пешеходов. Нет, он по делу ругался. Только зловредные водители и раззявы-пешеходы его не слышали, его слышала жена, чувствительная и эмоциональная женщина. В итоге он словно бил по голове собственную любимую жену, но не понимал этого. И она не понимала: не в ее же адрес летят ругательства?

От человека, который часто и бурно кого-то клянет и ругает, постепенно все уходят. Даже те, кто ему сочувствует и понимает справедливость его гнева. Просто потому, что тот, кому адресована брань, ее не слышит. А слышат те, кто находится рядом и вынужден получать удары в голову, в сердце, в печень, под дых, по уху и по лбу ни за что ни про что. Хотим мы этого или нет, мы принимаем на свой счет все бранные слова и угрозы, особенно если мы – цикламен с нежными цветами. Герань более устойчива: ее угрозами не проймешь, бранью не исправишь, а вот другим можно здорово повредить. Подсознание человека все принимает на свой счет. А цветок – кто знает, как именно он распознает речь? Или интонацию? Но опыты ставили ученые – растения распознают смысл слов, да еще как. Только не распознают, к кому эти слова обращены. Как и люди иногда, добрые чувствительные люди…

Когда овации сменятся криками «позор!»,

оскорблениями и плевками, когда человек потеряет все, что имел, включая доброе имя, очень мало останется рядом с ним друзей. Хотя до этого друзей было очень, очень много. И друзей, и поклонников таланта, и подражателей. Но «когда ты не на пьедестале, ты никому не интересен» – так сказал Оскару Уайльду его возлюбленный Бози. Правильно сказал. Моментально бывший властитель умов и богатый драматург потерял все. И все от него отвернулись. Когда Уайльда вели по перрону при пересылке в тюрьму, люди плевали в него и обзывали. Ну что же, сам виноват. Вел распущенный