— Ее надо уложить в постель, — убрав шприц вчемодан, заявил Док. — Некоторое время она будет спать. — «Уснешьтут», — съязвила я в ответ на его заявление. — Я сейчас подгонюмашину…

— Зачем? — влез Владимир Иванович. — Можнооставить ее здесь. Места в доме сколько угодно. И мне будет спокойнее.

— Это… как-то неудобно, — пожал плечами Док.

— А вы наплюйте на всякие там предрассудки. Девчушкунадо переодеть и укрыть как следует, вымокла вся, еще простудится. Мне илиребятам делать это неудобно, а вы врач…

Меня перенесли на кровать. Док стянул с меня сарафан, укрылдвумя одеялами и, прошептав на ухо:

— Притворщица, — скрипнул дверью. Как выяснилосьпозднее, он застал Папу в гостиной за телефоном, но по какой-то причинедозвонился тот не сразу. Спросил у Дока:

— Как дела?

Док неохотно что-то ответил, а Владимир Иванович увлексявопросами о моем провидческом даре и не торопился перезвонить. А когдапозвонил… в общем, удивил друга, с которым съел пуд соли, потому что тот в этовремя числил его уже в покойниках. Владимир Иванович этого, конечно, не знал,сказал кратко, что сам прибыть не может, и что-то там еще присовокупил.Говорил, по свидетельству Дока, совершенно спокойно и вроде ничего незаподозрил. Док, кстати, быстро вернулся ко мне, потому что в присутствии нашихсоседей чувствовал себя неуютно.

Где-то через полчаса раздался телефонный звонок, а вслед заэтим в доме стало шумно, что намекало на волнение хозяев. Волноваться было счего, выяснилось, что машину Владимира Ивановича обстреляли через десять минутпосле того, как мальчики выехали за ворота, машина при этом превратилась вгруду металлолома, а двое ребят и шофер в покойников.

Вскоре покойников прибавилось, и первым стал Джинсовый. Папапровел короткое расследование, и соратников в сплоченных рядах убыло. ХотяДжинсовый официально числился без вести пропавшим, но я могла бы указать местоего погребения (хотя Толик и хвастал, что никто ни в жизнь не найдет). КончинаДжинсового была примечательная, деталями я интересоваться не стала, дабы ночьюне лишить себя приятных сновидений.

Док сидел рядом с постелью и нервничал, говорить боялся, емумещерились подслушивающие устройства и прочая чушь, от безделья насмотрелсябоевиков.

— Док, — позвала я тихо, он вздрогнул ипридвинулся ко мне, его лицо в свете настольной лампы выглядело бледным. —Все нормально, — заверила я.

— Хорошо, если так, — вздохнул он и покосился надверь.

— Теперь все зависит от тебя, — опять подала яголос.

— В каком смысле?

— В прямом. Нас будут проверять, тупому ясно, ты долженопередить события и рассказать мою историю максимально доходчиво, ну ижалостливо, конечно. Чтобы у Папы не осталось сомнений. А если останутся…

— Что? — насторожился Док.

— Значит, смерть у нас будет тяжелой, — хохотнулая.

— Варвара, — он пошел пятнами.

— Да не боись, — утешила я. — Прорвемся,главное, держи себя в руках.

— Черт возьми, — зашипел он. — Зачем тебе всеэто? Ты и так могла бы посадить этого Папу.

— Ну, Док, — обиделась я. — Просто посадитьнеинтересно, ты же романтик, наслаждайся ситуацией…

— Ничего себе наслаждение, — разозлился он.

— Ладно, — похлопала я его по руке. — Ты всезнаешь, все можешь, и я уверена: у тебя получится. Постарайся… Конечно, историянаша выглядит подозрительно, но ничто нам не мешает отыграться в свою пользу.Так что не сиди здесь, а иди действуй.

— Сейчас?

— Конечно. А чего ждать? Когда Папа узнает, что менянесколько раз навещал Орлов? Или то, что я по казино шаталась, деньгипроигрывала?

— Думаешь, он узнает?

— Конечно, если захочет. А он захочет, потому что, еслия ничего не путаю, решил оставить меня в своем доме. Но узнает он не сразу, унас есть время все правдоподобно объяснить. — Видя, что Док перепугалсяеще больше и вроде как охвачен столбняком, я его поторопила:

— Иди, Док, работай. Очень прошу, постарайся ради нас.

— Господи… — покачал он головой, но поднялся и пошел кдвери. Взявшись за ручку, обернулся и посмотрел на меня.

«Ты сумасшедшая», — произнес он отчетливо, правда,мысленно, вслух психам такое не говорят.

Док ушел, а я задремала. Далее происходило примерно вот что:Док обнаружил хозяина в гостиной в крайнем волнении.

— Владимир Иванович, — сказал он. — Варяспит, я сделал ей укол, и ночь пройдет спокойно, хлопот от нее не будет.

— О чем разговор? — вроде бы обиделся ВладимирИванович. — Как там она?

Док пожал плечами.

— После таких приступов у нее всегда наблюдается упадоксил, депрессия, сонливость… Все в пределах нормы… Я заберу ее завтра в восемьутра… Всего доброго. — Док направился к двери, но хозяин его остановил:

— Леонид Андреевич…

— Да? — Док умудрился выглядеть очень впечатляюще,несмотря на дикий страх.

Светило медицины, да и только.

— Я хотел с вами поговорить о Варваре, —неуверенно начал Владимир Иванович, а Док вроде бы удивился.

— Я вас слушаю.

— Вы лучше сядьте. Разговор-то непростой, на ходуначинать его не стоит…

Само собой, Док сел в кресло и уставился на хозяина. Тотпрошелся по комнате, размышляя, потом со вздохом спросил:

— Вот вы врач, скажите честно, ей обязательно впсихушку?

— Послушайте, — обиделся Док, — какаяпсихушка? Она едет в дом инвалидов…

— И что там за инвалиды? Знаю я эти дома, — хозяиннеожиданно разозлился и даже рукой махнул с досады. — Хуже тюрьмы.Колотить будут да всякой дрянью колоть, пока совсем не свихнется. Девчонкакрасивая, обязательно паскуда найдется, кто-нибудь из персонала или еще кто…скажет, дурочка, и… — Папа подошел к столу, торопливо налил себе водки в рюмкуи выпил, малость успокоился, предложил Доку:

— Хотите?

— Нет, спасибо… — Док пожевал губами и сказал: