Вряд ли Джеб поместил сюда Морфея. Но вибрирующий звук не замолкает.

– Морфей?

Шум усиливается. Я делаю вдох, стучу дневником по ручке и заглядываю в комнату.

С потолка падает снег. Он пахнет, как настоящий, хотя не холодит кожу – только блестит на ней. Ультрафиолетовые лампы и туман дополняют полусказочную атмосферу. В отличие от двух других комнат, здесь нет ничего пугающего или странного.

Здесь красиво.

Я осторожно захожу внутрь. Часть комнаты представляет собой бальный зал. Серебряные колонны увиты зеленью, арка задрапирована фиолетовым бархатом, плетеная скамейка украшена белым тюлем. Блестящие карнавальные маски – лиловые, черные, серебристые – свисают с потолка на шнурках разной длины.

На скамье лежит точная копия платья, которое сшила для меня Дженара – белое кружево, жемчуг, нарисованные краской тени. Я придвигаюсь ближе, заинтригованная браслетом в прозрачной пластмассовой коробочке. Заметив в одной из роз кольцо – и выложенный из крошечных бриллиантов узор, в виде сердечка с крыльями, – я теряю силы и опускаюсь на скамейку. Оно выглядит совсем как то, которое подарил мне Джеб, когда делал предложение. То, которое я носила на шее и которое под действием магии Морфея сплавилось с ключом от Страны Чудес и с медальоном в форме сердечка.

Я провожу пальцем по крышке коробочки, по золотой ленте, которой она перехвачена. Стоит потянуть – и ленточка взрывается сверкающим каскадом золотых букв. Они складываются в воздухе в слова:

Подавив слезы, я достаю кольцо, надеваю его на шнурок вместе с ключиком от дневника и прячу под футболку, чтобы оно было в безопасности.

У моих ног, под скамейкой, стоит корзинка для пикника. На ней еще одна ленточка; когда я развязываю ее, в воздухе вновь, сверкая, появляются слова:

Я шмыгаю носом и иду в центр комнаты, где под табличками «продано» в воздухе парят копии моих мозаик. Я тяну ленточку и получаю следующее сообщение:

Охваченная эмоциями, я поворачиваюсь к источнику гудения, где-то у задней стены. Там, под самым потолком, среди гирлянд белых рождественских фонариков, парит мотоцикл. На руле завязан бантик. Я высвобождаю крылья и взлетаю. Снежинки окружают меня, когда я опускаюсь на сиденье и мысленно переношусь в те времена, когда я ездила позади Джеба, обвив руками его крепкое тело. Совершенно спокойная и в то же время страшно неуравновешенная. Ошибочно считающая себя человеком.

Я стискиваю зубы, чтобы подбородок не дрожал, и снимаю с руля ленточку.

Прекрасные слова блещут вокруг, вселяя в меня жажду большего. Здесь бесчисленное множество ленточек. Я перелетаю от одной к другой, выпуская на волю новые и новые желания. Мечты о маленьких девочках, у которых будут мои глаза и волосы, и о мальчиках, обладающих материнским упрямством; о ночах, проведенных в уютных объятиях друг друга; о том, чтобы вместе состариться и любить каждую морщинку, каждое пятнышко, каждый седой волос. И так далее, и так далее…

Мою грудь переполняют чувства; она вот-вот лопнет. Эта комната полна всем, на что я когда-либо надеялась. Всем, что Джеб хотел мне дать. В том, что я вижу здесь, – его душа. Его самоотверженность, благородство и преданность, желание сделать другим приятно. Подлинная натура Джеба не погибла. Она просто подавлена, скрыта.

Мой Джеб жив.

Я опускаюсь наземь и прячу крылья. Не хочу отсюда уходить. Но, прежде чем я помогу Джебу, найду маму и спасу Страну Чудес, мне надо разыскать Морфея и сразиться с Червонной Королевой.

– Я вернусь, – шепотом говорю я и закрываю за собой дверь.

Остались две неисследованные комнаты.

Передо мной дверь из розовых лепестков. На сей раз я не колеблюсь. Одно прикосновение дневника – и я внутри.

Стены, также сплошь в алых розах, изгибаются и сходятся посредине, образуя купол. В воздухе парят крошечные прозрачные сферы, сталкиваясь друг с другом и позванивая. В каждой – яркие движущиеся картинки. Миниатюрное немое кино.

Одна сфера в особенности привлекает мое внимание. Внутри – пепельный вихрь, спускающийся с неба. Из него выпадает Червонная Королева в виде огромного цветка-зомби, за ней Джеб и Морфей. Так они попали в Гдетотам. Парни по-прежнему одеты как на выпускном, Джеб – в полумаске.

Я ловлю шарик, чтобы поближе рассмотреть происходящее. Червонная Королева нависает над Джебом и Морфеем, отбрасывая длинную синюю тень. В середине цветка, заменяющего ей голову, распахивается искривленный рычащий рот. На каждом лепестке моргают десятки глаз. Лозы обвиваются вокруг Джеба и Морфея. Парни борются, пытаясь спастись. Джеб высвобождает одну руку, сует ее в карман брюк и достает нож. Морфей отвлекает Червонную, перехватывая лозы, а она обвивает его снова и снова, чтобы не упустить. Джеб разрубает свои путы, совсем как в тот раз, когда мы во время путешествия в Страну Чудес оказались в саду чудовищных цветов.

Освободившись, Джеб хватает несколько отрубленных лоз, связывает Червонную Королеву и помогает Морфею встать.

Королева шатается и беспомощно падает наземь.

Когда пыль развеивается, Джеб и Морфей смотрят друг на друга. Всё еще сжимая в руках лозы, Джеб сбрасывает маску, что-то выкрикивает и поворачивается, чтобы уйти. Морфей прыгает на него сзади. Они борются на земле, и в конце концов Морфей оказывается сверху. Крылья накрывают их, как палатка. Лицо Джеба прижимается изнутри к черной атласистой мембране. Он задыхается. Во мне закипает гнев.

«Кино» прекращается. Королева Слоновой Кости, помнится, сказала, что верить надо не словам, а поступкам Морфея. В прошлом году он применил к Джебу этот приемчик с удушением, чтобы вырубить его и побыть наедине со мной. Значит, у Морфея и на сей раз была причина желать, чтобы Джеб потерял сознание. И есть один способ выяснить, в чем дело.

Когда я поворачиваюсь, чтобы уйти, оставшиеся шары спускаются, настаивая, чтобы я в них заглянула. Я поддаюсь – и меня охватывает неприятная дрожь. В одном шаре – мать Червонной Королевы в те времена, когда сама Королева была маленькой; в других – семейные сцены с родителями. Вот они пьют чай, смеются, сажают цветы, вот Червонная Королева танцует с отцом, а ее мама хлопает в ладоши.

Джеб ничего этого не знает. Это знает только Червонная Королева.

Прежде чем я успеваю понять, в чем дело, в уплывающем от меня шаре появляется лицо Чарльза Доджсона. Я протягиваю руку и хватаю шар.

Мистер Доджсон шагает по поросшей цветами тропке рядом с каким-то пожилым, благородным на вид джентльменом. Они идут в тени деревьев, и лицо старика меняется. Я вижу – ясно вижу, – как Червонная Королева принимает его облик. Как и сказал Губерт в таверне.