— Зачем? Оставьте себе.

— Да вы с ума сошли! Вы просто ненормальный!

Самсонов удержал ее руки — иначе она разорвала бы тонкую цепочку, пытаясь ее сорвать, или, что более вероятно, порезала бы себе шею.

— Почему вы так сердитесь Диана? Считайте, что это вам награда за отлично сданный экзамен.

— Какая награда, вы купили это для вашей дочери!

— У меня нет никакой дочери, у меня вообще никого нет на этом свете, я хотел сделать подарок вам, неужели это такое преступление?

— Это же просто шантаж какой-то, — девушка опустила руки и неожиданно всхлипнула, — как вам не стыдно!

Он улыбнулся и тронул машину.

— Почему мне должно быть стыдно? Разве стыдно делать подарки?

— Все равно, вы должны это забрать!

— И куда я это дену? Вы же умная девушка, Диана, и понимаете, что я не могу везти бриллиант во Францию — у меня первый же таможенник заберет его и прикарманит.

— Отдайте обратно в магазин и возьмите свои деньги.

— Магазин не принимает назад ювелирные украшения. Так что, видите, выхода нет — придется вам оставить это себе. Не обижайте меня, примите подарок.

— И что вы от меня за него потребуете? — Дианка вся напряглась и, положив руки на колени, смотрела прямо перед собой. — Вы что, считаете, что я совсем дура?

— Я так не считаю, — с нежностью проговорил он, — и ничего от вас не потребую. Но если хотите меня поблагодарить, сделайте то, что советовал тот мужчина в магазине — поцелуйте меня.

— Он сказал поцеловать моего папу, а вы не мой папа!

— Да, — голос его прозвучал глухо, — вы правы, я не ваш папа. Что ж, тогда не целуйте.

Сердце девушки внезапно пронзила жалость.

— Да я вас и просто так могу поцеловать, без бриллианта, — повернувшись к нему, она быстро коснулась губами его щеки, — но эту штуку вам все равно придется забрать.

— Давайте так сделаем, вы пока оставите бриллиант у себя, а когда я вернусь, мы решим.

— Ну… ладно. Я отдам вам, когда приедете.

— Вот и договорились. Сейчас я отвезу вас домой, но там вы бриллиант снимите — не выходите с ним на улицу.

Дианка немного успокоилась.

— А вы не опоздаете на ваш поезд? — спросила она.

Самсонов беспечно махнул рукой:

— Опоздаю — ничего страшного, поеду на другом.

— Нет, что вы! Езжайте на вокзал, а я выйду и поеду домой на метро. «Профсоюзная» — как раз наша ветка.

Подумав немного, он сказал:

— Сделаем немного иначе — вы доедете со мной до Белорусского вокзала, там нас встретит Женя Муромцев, я должен оставить ему машину. Вот он и довезет вас до дома. Согласны?

Дианка слегка поежилась, но отказаться было неудобно.

— Ну… хорошо. Только не опоздайте.

— Как скажете, — не доезжая до Баррикадной, Самсонов свернул налево, пояснив: — Лучше ехать здесь, возле Планетария всегда такой застой, что не проедешь.

— Говорили, что не москвич, а так хорошо знаете Москву.

Он буркнул в ответ что-то невнятное, но Дианка не слушала — ей вдруг стало очень жарко. Самсонов, взглянув на ее раскрасневшееся личико, посоветовал:

— Снимите шубку, Диана, и бросьте ее на заднее сидение. Давайте, я помогу вам, вот так.

Переулками он быстро добрался до Грузинского вала и минут через пять припарковал машину у Белорусского вокзала.

— Наконец! — Дианка с облегчением вздохнула и потянулась за шубой, но Самсонов ее остановил.

— Сейчас подойдет Евгений, и вы с ним поедете обратно, не одевайтесь.

— А когда вы вернетесь из Парижа?

— Не знаю, — медленно проговорил он, — может, через месяц, может, через год. Может, вообще не вернусь.

— Как, а… бриллиант?!

Губы его тронула печальная улыбка.

— Пока я не приеду за ним, считайте его своим. И вспоминайте меня… иногда.

От его тона у нее почему-то сдавило горло и защекотало в носу.

— Послушайте, Леонид, а вы сами… вы не хотите меня поцеловать?

В глазах Самсонова мелькнула смешинка, брови взлетели кверху.

— А знаете — хочу, — весело согласился он.

— Ну…тогда поцелуйте.

Зажмурившись, она повернула к нему лицо, подставив полуоткрытые губы. Обняв хрупкие девичьи плечи, Самсонов бережно поцеловал ее в лоб, прижался щекой к щеке и на мгновение застыл, еле слышно прошептав:

— Девочка моя, родная.

— Здравствуйте, шеф!

Самсонов торопливо отстранился от девушки — снаружи в машину заглядывал Женя Муромцев. При виде Дианки глаза его сначала округлились, потом понимающе сузились, взгляд на мгновение впился в бриллиант на ее груди.

— Здравствуй, Женя, — смущенно проговорила она.

— Привет, — он небрежно отвернулся от нее и почтительно сказал Самсонову: — Шеф, вы не опоздаете? Ваш поезд отходит через двадцать минут.

— Ну, и хорошо, — выбравшись из машины, Самсонов набросил пальто и вытащил кейс.

Стараясь не смотреть на Дианку, Женя подал ему папку.

— Здесь все документы, я подготовил, что дальше делать?

— Все, молодец. Отвезешь сейчас Диану, поставишь машину в гараж и можешь возвращаться к себе в Питер. Жди моего звонка.

— Слушаюсь, шеф.

Самсонов пожал ему руку, улыбнулся Дианке и, повернувшись, направился в здание вокзала. Женя сел на водительское место и хмуро поинтересовался:

— Тебя куда везти — домой?

— Ага.

Зажатые бесконечной вереницей машин, они медленно ползли по Садово-Кудринской. Взглянув на висящие на углу круглые часы, Дианка занервничала.

— Как поздно! А нельзя дворами проехать?

— Ничего не поделаешь, я не москвич, знаю дорогу только по кольцу и через центр.

— Можно я выйду и позвоню домой?

— Здесь никак не выйти, так что потерпи.

Им удалось припарковаться только у метро «Смоленская». Накинув шубку, Дианка побежала к автомату.

— Не отвечает, — сказала она, вернувшись в машину, — Лиза в библиотеке, к экзамену готовится, а Тимка, небось, спит. Он, когда спит, его из пушки не разбудишь. Я потом еще позвоню, ладно?

— Мост переедем, позвонишь — рядом с парком есть автоматы, — он тронул машину с места.

— Лучше бы я на метро поехала — уже дома бы была.

— Согласен. Но шеф велел тебя довезти, и я обязан выполнить указание.

— А ты… Леонида давно знаешь? — ей хотелось поговорить о Самсонове, но было неловко задавать откровенные вопросы.