гигиенических подушечек». Коробка прокладок? Я подчеркнула и это. У нее внезапно начались месячные? Это такая родительская забота?

А потом я вспомнила лицо Ника, когда он увидел простыни утром после нашего первого секса, вспомнила холодную воду и его гнев. «У нее идет кровь после секса. Прямо как у меня». Потому что он был грубым. И знал, что причинил ей боль, что скрыл в тексте, чтобы читатель не заметил. Но это написано специально: чтобы манипулировать читателем. Убедить, что Гумберт Гумберт говорит честно, говорит правду, даже выглядит уязвимым, рассказывая свою историю. Почти что признается: «Но я ведь говорил тебе, читатель. Там все написано». Но нет ничего честного в том, чтобы признать применение грубой силы во время секса с Долорес, вписав это в контекст на первый взгляд непримечательного списка.

Я вспомнила еще один длинный список. До сих пор хранила все подарки от учителя, от Ника, в коробке под кроватью. Мои мысли вернулись к одному из писем, которое он отправил мне после того, как мы расстались, то, где он просил меня передумать и составил список всего, о чем он сожалеет – в общей сложности сорок девять пунктов (1. Прости, что кричал. 2. Прости, что заставлял думать, будто я могу тебя ударить. 3. Прости, что не всегда слушаю.), а еще двадцать пунктов, о которых он не сожалеет (18. Не жалею, что занимался с тобой любовью. 19. Не жалею, что целовал тебя. 20. Не жалею, что люблю тебя.) Затерявшись среди этих пунктов, среди заявлений о нескончаемой любви, было признание того, что наши отношения построены на лжи, что он физически угрожал мне и вербально унижал, что препятствовал моему общению с другими в школе и продолжал это делать, когда я поступила в колледж, и ничто из этого не похоже на любовь на самом деле. 33. Прости, что смотрел на тебя свысока. 34. Прости, если заставлял тебя чувствовать себя униженной.

Я подумала о том, как Набоков использует поэзию Эдгара Аллана По в «Лолите», даже называет утерянную Гумбертом любовь, что послужила причиной появления плесени на его отношениях с нимфетками в книге, Аннабель, в честь утерянной любви в знаменитом стихотворении По «Аннабель Ли». Не случайно и то, что По женился на своей тринадцатилетней кузине Вирджинии. В своем так называемом дневнике, романе «Лолита», Гумберт упоминает других людей высокого искусства, которые относились к юным девочкам как к нимфеткам: Данте влюбился в Беатриче, когда той было восемь лет, Петрарка влюбился в девочку, которой было двенадцать. Такие отсылки романтизируют и усиливают эффект от влечения Гумберта к нимфеткам, из-за чего все выглядит не только нормальным, но и вдохновляющим.

Как Ник затем использовал Набокова и стиль написания «Лолиты» со мной. Они оба пользовались поэзией в своих историях, силой отсылок к другим признанным писателям, чтобы запугать и убедить своих читателей в своей точке зрения. Он использовал определенный язык, чтобы убедить читателя, убедить меня, что он умнее и знает, как лучше. Что то, что достаточно хорошо для Эдгара Аллана По, для Набокова, для Ника, должно быть более чем достаточно хорошо для меня. Что вдохновленное педофилами, неуместное влечение было высшей формой романтики. 10. Не жалею, что ты не старше.

Момент, когда я поняла «Лолиту», через год после того, как наши отношения с Ником закончились, запечатлелся в моей памяти. Даже тогда я отчаянно хотела преодолеть пространство и время, чтобы вернуться к себе семнадцатилетней и вцепиться себе в кожу, не опуская до тех пор, пока та версия меня не остановится и не послушает, что я осознала год спустя: «Это не любовь. Не загоняй себя в ловушку». Но знания работают не так. Были вещи, которые я должна была уяснить, как семнадцатилетняя и девятнадцатилетняя, уяснить, что секреты не являются зашифрованной формой любви. Что слова могут раствориться и исказиться.

Даже тогда, когда я все еще была подростком, «Лолита» научила меня силе слов. Привлекательность поэтичного устройства повествования соблазняет читателя, повтор буквы «л» в начале первой главы, то, как «л» звучит на языке, как Набоков описывает, как движется язык, когда произносишь звук, слово за словом: Лолита. Литература. Любовь. Набоков даже сам говорил об этом в интервью для Playboy: «Одна из самых прозрачных и лучезарных букв – «л». В суффиксе «-ита» много латинской нежности… Отсюда: Лолита». Это все преднамеренно. Как повторы образуют канву, которая соединяет все вместе.

Мне хотелось верить, что канва Ника – то, как он манипулировал мной и вводил в заблуждение, заставлял чувствовать себя ничтожной и глупой – была непреднамеренной, случайной. Что Ник не хотел причинить мне вред, который причинил, который я обнаружила лишь позже. Что он и правда меня любил. Что именно непрестанное «какое же у меня горе» рассказчика в «Лолите» и в наших отношениях было теми эмоциональными горками, которые толкали меня. Ник постоянно извинялся, затем запутывал меня и мое понимание наших отношений во лжи и обмане. «Разве я не видела, как много он страдал ради меня?» Как Набоков проводит параллель между своим Гумбертом и Иисусом в финальных строчках первой главы: «Полюбуйтесь-ка на этот клубок терний».

Ник выстраивал нашу так называемую любовь по модели «Лолиты». С ней неустанно сравнивал нас, чем хотел нас видеть. Из лекций профессора Калдвелл я знала, что Набоков сделал Гумберта монстром намеренно, вот его собственные слова: «Гумберт Гумберт жестокий и тщеславный негодяй, ухитряющийся выглядеть „трогательным“». Гумберт использует и контролирует Лолиту, даже не позволяя ей иметь собственное имя, личность помимо его страсти. Как мог Ник упустить это?

Для занятий я писала доклад «У некоторых девушек есть все: Лолита и вина» о том, как произведение создает предпосылки печальной судьбы Долорес, что язык романа создает изощренную атмосферу, так что читатели не понимают, какие манипуляции происходят у них перед носом. Получила пятерку с минусом. Впервые я поняла, что, возможно, это я неправильно понимала наши отношения и «Лолиту». Может, это я являюсь ненадежным рассказчиком в этой истории. Может, в конце концов, я очень похожа на Лолиту.

2

Через три года после завершения наших отношений мы с другом поехали в яблоневый сад, я стояла на деревянной лесенке и тянулась со ступенек к веткам. Листья путались в моих волосах, чистое голубое небо Итака слепило глаза. Сжала в руке тяжелое сочное яблоко. Его матовая, гладкая кожица переходила из зеленого оттенка в красный. Потянула, с мягким хрустом сорвала яблоко с ветки, и меня внезапно переполнило желание (яблоко, свет): я хочу увидеть его. У меня