Марси кивнула с самым несчастным видом.

– Класс какой! – воскликнул Кейт.

– Да, но я чувствую себя так, словно занимаюсь совращением малолетних...

Кейт выпучил глаза:

– Нет, кто бы говорил! Неужто это автор исследования о социологических аспектах генетической карликовости? Не ты ли отважно противостояла доктору Фриленгу, когда тот распространялся о том, что у тебя недостаточно статистических данных, чтобы делать выводы? А теперь ты сама обращаешься с эльфами как с детьми только оттого, что они маленького роста! Да-да! – И он погрозил Марси пальцем. – Эноху, между прочим, сорок шесть лет! Он мне сам об этом говорил. Так что это ты для него чересчур молода, а не наоборот. Если кто и совращает малолетних, так это он!

Марси разинула рот. Язык у нее пересох, и она сглотнула.

– Что, правда?

– Честное скаутское! – и Кейт для верности отдал честь. – Научно установленный факт. Ну что, хочешь, для разнообразия теперь я побуду почтальоном и разузнаю, как он к тебе относится? Хотя я уже и без того догадываюсь, судя по тому, что ты мне только что сказала.

Марси залилась краской до самых корней светлых волос.

– Ой, Кейт, ты извини, что я тогда это сказала, про почтальона...

– А ты извини, что я тебе все не рассказал с самого начала.

– Нет, это ты извини. Потому что мне кажется, что тебе я тоже нравлюсь...

– Нравишься, конечно! – сказал Кейт, вставая и беря ее за руку. На этот раз Марси не отняла руки. – Нравишься достаточно, чтобы я хотел тебе счастья. Ну что, мы кончили извиняться? Я могу идти?

– Да! – Марси стиснула его руку и просияла.

– Зорро спешит на выручку! – Кейт на миг застыл в героической позе, потом устремился к двери. Из коридора донесся торжествующий клич.

– Во псих-то! – заметила из гостиной одна из соседок Марси.

С потайным входом в библиотечной стене что-то было не так. Казалось, ее поцарапали – или, как минимум, пытались соскрести грязь. «Пескоструйным аппаратом, что ли, чистили?» – подумал Кейт. Очевидно, на внутреннее устройство это тоже как-то повлияло. По крайней мере, проход открываться не желал. Кейт долго торчал у стены, прежде чем его услышали и впустили. Прежде чем затворить тяжелую дверь, Марм осторожно выглянул из прохода на улицу и огляделся

– Вчера ночью под дверью кто-то скребся, – объяснил Марм Кейту, спускаясь вместе с ним по лестнице. – Мы прислушались, но решили, что это не ты. На худой конец, ты бы зашел с другого входа. Старики сильно встревожены.

Кейта это известие тоже не порадовало.

– Ты думаешь, кто-то еще знает, что вы тут живете?

Бородатый эльф сплюнул.

– А как же не знать! Знает, конечно. Понимаешь, хорошенькая Марси знает, белокурая Тери знает, могучий Ли знает... Много кто знает.

– Да нет, я имею в виду – из чужих. Никто из других студентов об этой двери ничего не знает. По крайней мере, я им не говорил.

Марм выглядел весьма озабоченным.

– Тогда, возможно, об этом пронюхали через кого-то из нас... В последнее время тут все время кто-то шастает. Куда чаще, чем во все прошлые годы, можешь мне поверить. Слушай, мне обязательно делать шкатулки из того же дерева, что и в прошлый раз, или можно брать, что достану?

– Делай из чего хочешь, Марм, – рассеянно ответил Кейт.

Эльф пожал плечами.

– Мало ли чего я хочу! По одежке протягивай ножки. Запасы свои мы можем пополнять только тайком, по ночам, помаленьку. Между прочим, если хочешь знать, старики считают, что ты только впустую переводишь наш труд и наши драгоценные резервы.

– Ну, я не думаю, что впустую...

– Мы, молодежь, тоже так не думаем, – заверил его Марм. – Но дела в кланах решаем не мы...

– Ну, значит, придется воспользоваться моим даром убеждения, – угрюмо сказал Кейт. – Не тревожься, рано или поздно у нас все получится.

Он заметил Холла, идущего вдоль гидропонных грядок, и помахал ему. Эльф кивнул в ответ и подошел.

– Привет тебе, Кейт Дойль, – сказал Холл. – Что-то ты вроде как с лица спал. Может, нездоров?

Кейт почувствовал, что не может смотреть в глаза другу, и сказал, уставясь в пол:

– Они проголосовали. Библиотеку собираются сносить.

Холл сочувственно кивнул:

– Знаю, знаю. На семинаре все было так здорово, а тут такой облом, да? С твоей стороны очень отважный поступок – прийти сюда и рассказать обо всем.

Кейт вытаращился на него:

– А ты откуда знаешь? Я нарочно шел, чтобы рассказать...

Мавен достал из кармана сложенную газету.

– Мы же все читаем газеты. Об этом напечатано в «Мидвестернце». Вот, гляди: «Студент встал на защиту исторического памятника!» Мы все были так рады, хоть дело и обернулось не в нашу пользу. Но ты старался! Это переубедило даже некоторых стариканов.

– Перевес голосов получился очень большой, – признался Кейт. – Я чувствовал себя круглым идиотом. – Он немного поразмыслил. – Надо ж было такому случиться: раз в жизни я что-то сделал на совесть! Слишком уж на совесть. Видишь ли, беда в том, что я даже не знаю, когда именно грянет гром. Историческое общество может и опоздать. Так что я, в общем, пойму вас, если вы решите, что больше не желаете меня видеть. Он поморщился.

– Авось экзамен по социологии я как-нибудь и сам сдам.

– В этом нет нужды, – усмехнулся Холл. – Тебе по-прежнему рады и здесь, и в классе. Они наконец-то зашевелились, впервые за сорок лет! И впервые за всю историю их расшевелил Большой! Они решили воспользоваться твоей идеей и копить деньги на будущее, раз уж у нас нет горшков с золотом. А это может не получиться, если у нас не будет нашего расторопного поборника наших интересов. Надо признаться, это довольно изящное решение: заставить нас самих трудиться ради нашего спасения.

Кейт принялся смущенно ковырять пол ботинком. Холл хихикнул.

– Есть и вторая причина, и это тоже твоя вина. Они постепенно начали понимать, сколь многого им не хватало. Помимо нового жилища, мы можем заработать себе на нормальное сырье, просто на жизнь, и даже на кое-какие излишества. Ли тоже теперь приносит кое-что. Я лично совершенно не возражаю.

– Еще бы ты возражал! – заметил Кейт. – Кто, как не ты, заварил всю эту кашу?

– А я что? Я просто заглядываю вперед чуть дальше, чем остальные. Я всю жизнь прожил здесь, и потому не отягощен воспоминаниями о «старых добрых временах». Мне, конечно, тоже нелегко представить, как это я буду жить где-то в другом месте, но я все же могу быть... более объективным, что ли. Ну ладно, давай ближе к делу, – продолжил Холл, потирая руки. – Твои двадцать фонариков будут готовы через неделю или около того. Короче, я тебе сообщу. Пока что мы их заворачиваем в газеты. Представляешь, библиотекари снимают всю ежедневную прессу на микрофильмы, а сами газеты потом выбрасывают! Такой перевод добра! Но нам не помешало бы раздобыть немного бечевки или скотча.