Гунявый. Как?

Корреспондентка(вынимает заколку и прикрепляет эполет на место). Так лучше, господин генерал.

Гунявый. Адмирал я, морской министр!

Керенский. Вперед! На баррикады!

Он кидается вперед, за ним Гунявый и Зося. Замыкают процессию корреспондентка и оператор.

Несколько секунд сцена пуста — только симфония боя наполняет ее.

Потом из открытых дверей, с площади появляется Колобок. Он вбегает в кабинет Антипенко. За ним спешит перевязанный Симеонов — рука на перевязи. Затем — Раиса Семеновна.

Раиса Семеновна. Саша, Симеонов, ты же ранен, ты должен лежать! Что я скажу твоей маме?

Из дворцовых помещений осторожно выходит Коган. Он увидел Симеонова.

Коган. Это ты, Раиса?

Раиса Семеновна. А ты чего прибежал? Тебя еще не хватало. Сонечка убеждена, что ты скрываешься в безопасном месте.

Коган. Зачем мне сидеть под потолком, как муха, и ждать, когда тебя прихлопнут. Там и без меня достаточно министров-капиталистов, которые ждут, что им принесут бутерброды.

Раиса Семеновна. Ну зачем тебе, Борис, все эти игры? Неужели страна не наигралась ими в семнадцатом году?! Неужели так и будем друг друга штурмовать?

Коган. Надо. Если бы у Павлика Морозова папа был робот, то Павлик все равно бы на него написал. Это были правила игры. Сегодня не только повторение давно прошедшей революции, которую мы никак не можем завершить до сих пор, — это подсказка нам, что в будущем нас с тобой ждут революции.

Раиса Семеновна. Господь с тобой, только без этого!

Коган. Подросло новое поколение, которое хочет власти.

Раиса Семеновна. Но сегодня же у нас праздник!

Коган. Правильно. Как ты умеешь подбирать самые бессмысленные слова! У нас праздник непослушания.

Слышно, как на баррикаде в мегафон кричит Керенский.

Керенский. Господа защитники Эрмитажа! К вам обращается премьер-министр Временного правительства. За нами не только символ утраченной нашими отцами свободы, за нами и сокровищница мировой цивилизации. Все это под угрозой. Я знаю, как вам страшно и опасно! Как вам холодно и неуютно. Но я вам обещаю, что уже на подходе заряды для наших пушек, что пуль у нас будет в избытке.

Пока он говорит, видно, как Мальвина тянет по коридору ящик с чем-то тяжелым — патронами или снарядами. Коган бросается ей на помощь, и они уносят ящик на площадь.

Прошу в первую очередь женщин как можно лучше прятаться за баррикадами. Оказалось, что у нападающих есть боевые патроны. Под шум веселого фестиваля нашлись охотники не только покуражиться и пограбить, но и пострелять в свое удовольствие… Мы обязаны спасти Эрмитаж, мы обязаны защитить наших же отважных женщин, мы обязаны спасти завоевания свободы!

Поднимается новая волна шума — пролетариат пошел на штурм. Слышны многочисленные выстрелы!

По наступающему противнику открыть огонь. Целиться по ногам!

Баррикада огрызается. Потом бухают пушки. Совсем рядом.

Раиса Семеновна, которая выглядывает из коридора наружу, поворачивается и сообщает зрителям.

Раиса Семеновна. Это наши пушки! Сколько огня! Сколько дыма! Испугались? Побежали! Держись, пролетарская революция! Ура!

Ее крик подхватывают защитники баррикад.

Раиса Семеновна бежит в кабинет, выбегает тут же с графином и стаканом воды и спешит на баррикаду.

Оттуда вместо нее появляется Нетудыхата. Он оглядывается. Никого нет.

Он включает динамик. Последние такты бодрой музыки.

Голос диктор а. Наши камеры и микрофоны установлены на площади Зимнего дворца. Громадной бурной волной вырываются ряды возбужденных пролетариев из-под арки Генерального штаба, чтобы, рассыпавшись по площади, заполнив ее взволнованным человеческим морем, смести с лица земли жалкие, отзывающиеся еще огнем баррикады и завалы вдоль цитадели царизма и Временного правительства. Лучи прожекторов проносятся над площадью как кометы…

На секунду вход во дворец озаряется лучом прожектора. Входит Коган, он доволен.

Коган. Ну как мы им врезали! Что на это скажете, Матвей Матвеевич?

Нетудыхата. Я полагаю большой ошибкой сопротивляться. Это может плохо кончиться. Ведь вы поймите, с каждой минутой нападающие — пролетарии, дружинники, комсомольская молодежь — с каждой минутой они становятся все злее и активнее. Если сейчас ими можно управлять, то еще одна наша попытка остановить их приведет к лишней крови.

Коган. Знаете, что я вам скажу, Нетудыхата: ваше пребывание в Бунде сыграло роковую роль.

Нетудыхата. Так чего ж?

Коган. Откуда в вас эта нерешительность, эта осмотрительность, склонность к соглашательству? С кем вы, министры Временного правительства?

Нетудыхата. Я боюсь, что это зашло слишком далеко.

Музыка обрывается, и снова слышен голос диктора.

Голос диктор а. На площади царит временное затишье, сказали, что ожидают прибытия руководителей штурма — товарищей Антонова-Овсеенко, Свердлова, Сталина и других членов революционного комитета. Отсюда, от арки нам видны жалкие огоньки баррикады. По имеющимся у нас сведениям многие защитники Зимнего дворца уже осознали историческую обреченность антинародного режима и разбегаются по домам. Некоторые, наиболее ненавистные народу, сатрапы Керенского арестованы и препровождены в Петропавловскую крепость. Никто не избежит суда народа.

Нетудыхата. Расстреляют. Или самосуд… ну как же я согласился? У меня дети!

Коган. Не забывайте, господин министр Временного правительства. Мы с вами выполняли решение партии. И по какую бы сторону баррикады мы ни стояли, мы все равно остаемся солдатами партии.

Нетудыхата. Вас, может, пока и не тронут — Бунд, евреи, политика… а я ведь министр!

Снова прекращается музыка.

Голос диктор а. Нам удалось пригласить к микрофону одного из руководителей штурма Зимнего дворца, известную революционерку Коллонтай. Товарищ Коллонтай, расскажите нашим слушателям об обстановке вокруг Зимнего дворца.

Голос Коллонта й. Цитадель Керенского падет с минуты на минуту. Женский батальон смерти уже позорно бежал, оставив свои позиции.

Голос диктора. Почему же заминка?

Коллонтай. Мы ждем последнего приказа из Смольного. Именно там товарищи Ленин, Сталин и Свердлов сейчас стоят… готовые нажать на кнопку! На кнопку революции.

Голос диктора. Замечательный образ! Кнопка революции! А как себя чувствует вождь революции? Владимир Ильич?

Коллонтай. Он уже взял в руки все бразды правления.

Голос диктора. Не могли бы мы присутствовать при вашей связи со Смольным? Телефон у нас в передвижке.

Снова раздается музыка. Нетудыхата идет по коридору.

Коган. Вы куда, Матвей Матвеевич?

Нетудыхата. Пора сдаваться. Финита ля комедия. Все становится слишком сложно. Как член партии я не могу противостоять решениям партии!

Коган. Остановитесь!

Нетудыхата(вырывает как знамя из кармана белый платок и бежит по коридору). Я сдаюсь! Не стреляйте! Я член партии с сорок пятого года!

Слышна некоторая пауза, грохот от падающих ящиков — это Нетудыхата перебирается через баррикаду, потом отдаленные крики. И несколько выстрелов. Отдаленный крик: «Зачем, я же свой!»

Отдельные выстрелы. По радио все еще