– Два ролинга твои, – говорила в этот момент Пегс, протягивая Касиму две золотые монеты из старого цилиндра, стоящего рядом с ней на кровати-чердаке. – На ужин действительно был суп из квашеной капусты. И откуда ты всегда это знаешь?!

Флинн, тихо проскользнув в купе, предположила:

– Может, Брут выдаёт ему планы повара?

Наморщив лоб, Касим посмотрел мимо Флинн в сторону коридора.

– А почему ты своего парня не привела? – с упрёком спросил он.

Флинн открыла рот, но так и не произнесла ни звука. Фёдор, оказывается, её парень?! Она понятия не имела, как к этому отнестись. При этой мысли возникло ощущение, будто она проглотила целую кучу шипучего порошка Рахенснафа. Сорта «экстра-сильный».

– Я вот что принесла, – наконец сказала она, включая фонарик. – Как и просила Пегс. Что теперь?

– Теперь, – сказала Пегс, слезая с кровати, – мы заглянем за стекло.

Касим спрыгнул с незанятой кровати у другой стенки купе и бросил два ролинга обратно в цилиндр.

– Я удваиваю свою ставку в долгосрочном прогнозе, – заявил он, подмигнув Флинн, словно она понимала, о чём речь.

Флинн беспокойно переступала с ноги на ногу. Она боялась, что мадам Флорет застукает её за пределами своего вагона с запрещённым фонариком в руке. Ей совершенно не хотелось следующее воскресенье опять провести на кухне за мытьём посуды.

Пока Пегс прятала цилиндр в недрах шкафа среди тюля, шёлка и больших отрезов парчи, Флинн отважилась высказать своё мнение:

– А вам не кажется, что пари – это хобби для хвастунов?

– Большое спасибо, – сказал Касим, наконец удалившись в коридор.

Пегс выключила проектор и закрыла дверь в купе.

– Может быть, – согласилась она, забирая протянутый Флинн фонарик, – но знаешь, мне нужно чем-то успокаивать нервы. Ты здесь всего шесть дней, а я уже второй раз за это время делаю что-то запрещённое. Если родители узнают – они меня просто убьют.

Неслышным шагом они отправились в путь по составу. Касим рядом с Флинн посмеивался над опасениями Пегс. А сама Флинн, несмотря на тени в углах и жгучий ночной ветер в тамбурах, на миг почувствовала себя героем: Йонте, думала она, наверняка во Всемирном экспрессе говорили то же самое.

На этот раз дорога показалась Флинн вечной, намного длиннее, чем в самую первую ночь. Тогда рядом с ней был Фёдор, и за его широкой спиной она чувствовала себя защищённой. Теперь впереди шла Пегс, и её беспокойная порхающая походка заставляла Флинн нервничать.

– Такое чувство, что сейчас она готова пробежать много километров, – прошептал рядом с ней Касим. – А на спортивных занятиях и сантиметра лишнего не сделает.

Дойдя до библиотеки, Флинн и Касим в растерянности остановились в начале вагона. Однако Пегс, решительно направив луч фонарика в дальний конец, опустилась на колени у стеклянной витрины рядом с железной дверью. На витрине золотыми буквами было написано «Компендиум».

– Запертые за стеклом, – сказала Пегс, указывая на книги в витрине. Они стояли в большем беспорядке, чем в прошлую пятницу.

Касим тихонько присвистнул.

– Что, следующий читательский марафон? – Он обернулся к Флинн. – Было очень практично с твоей стороны с последней свиданки прихватить фонарик, – и, лукаво улыбаясь, он провёл большим пальцем по щеке Флинн.

– У нас нет никаких свиданок! – воскликнула Флинн. Это прозвучало гораздо более страстно, чем ей бы хотелось, и она быстро вытерла щёку рукавом. На нём остались следы копоти.

Прыснув, Касим повернулся лицом к витрине.

– И что, есть какие-то сложности? – спросил он Пегс с радостным предвкушением в голосе. – Замок с секретом? Сигнализация?

– Похоже на кодовый замок, – сказала Пегс и добавила: – Много лет назад папа считал, что в компендиуме хранится очень опасная информация. Мама ужасно разозлилась на него за то, что он мне об этом рассказал. Она стукнула его отвёрткой.

Касим издал какой-то хрюкающий звук.

– Дружная семейка, – пробормотал он, проверяя кодовый замок на ручке витрины.

– Да уж получше твоей, – парировала Пегс.

– Нам нужна заколка для волос, – определил Касим, прибавив: – Собаки – самые любящие существа.

– У собак языки свисают, – поморщилась Пегс, вынимая из причёски заколку. – Ты что, знаешь, как устроен кодовый замок?

Касим картинно закатил глаза:

– Главное – я знаю, что такое обманка. Их опознает каждый, кто хоть недолго жил на улицах Агры. На самом деле здесь обычный замок с защёлкой. Довольно смешно в поезде, напичканном магическими технологиями, вам не кажется? Флинн, не раскачивай фонарик.

– Прости.

В мигающих отсветах фонарика Флинн заметила трещины на подушечках пальцев Касима и маленькие шрамы на его щеках. Казалось, вечер во Всемирном экспрессе снимал покров с тайн и историй, которые в суматохе дня оставались нераскрытыми. У неё в голове забрезжила догадка, что про жизнь на улице было сказано не для красного словца.

– Агра – это же город в Индии, да? Значит, ты вырос в Индии среди собак? – тихо спросила она.

Касим не смотрел на неё, но Флинн увидела, что у него задрожали пальцы, когда он сказал:

– Не говори ерунды. Я вырос среди уличных детей.

Расспрашивать подробнее Флинн не решилась. Слова налились свинцовой тяжестью и болезненно горчили на языке.

– Там я понял, что дети могут быть страшно жестокими, а собаки – нет. Вот собаки и стали мне семьёй, – добавил Касим.

Тема была ему неприятна, Флинн видела это по его высоко поднятым плечам и нервным движениям пальцев. Она бросила быстрый взгляд на Пегс и не смогла бы точно сказать, отчего лицо её подруги приобрело пергаментный оттенок – от света фонарика или от слов Касима.

– Касим, ты мне об этом ничего не рассказывал, – прошептала Пегс. – Я всегда думала, что про собак – это такая шутка. – Её голос, дрожа, плыл по вагону, как маленькая медуза в океане.

Касим не двигался, склонив голову над железным замком.

– Молчание – золото, – тихо сказал он. Его пальцы ловко летали над замком, словно он всегда только этим и занимался. И, судя по всему, так оно и было.

У Флинн комок застрял в горле. Она всегда считала свою жизнь тяжёлой. Но жизнь Касима была в тысячу раз тяжелее.

Замок тихо щёлкнул.

– Его совсем недавно закрыли, – определил Касим, открывая дверцу витрины. Стараясь не оставлять на стекле отпечатков пальцев, они взяли по стопке книг и разложили их на полу.

– Какую книгу мы ищем, Пегс?

Их было больше двадцати – толстых томов в холщовом переплёте. Увидев их, Флинн разволновалась. Порывы штормового ветра хлестали в окна вагона, заставляя Всемирный экспресс опасно крениться, словно мир чувствовал, что они совершают что-то запретное. Поезд катил по ночным долинам, по крыше барабанили тяжёлые капли дождя.