Уильсон оглянулся назад. «Эрдж» исчезла из виду. Она должна была вернуться в назначенное время на условленное место и всплыть на поверхность, когда командир заметит мигание фонарика — условный сигнал, который будут подавать оба диверсанта. Исчезновение лодки-носителя вызвало приступ мучительного волнения: «Будет ли лодка здесь, когда мы вернемся? Найдем ли мы ее в темноте?» Позднее Таг Уильсон на собственном горьком опыте установил, что субмарина может и не вернуться, тогда-то он окажется в весьма неприятном положении. В этот — первый — раз все казалось устроенным правильно. Полтора часа диверсанты пробирались к туннелю и устанавливали заряды. Потом они вернулись на берег, сели в байдарку и направились к месту встречи, увильнув по дороге от одной или двух рыбацких лодок. «Эрдж» всплыла со стороны их правого борта, и вскоре они уже втаскивали на борт субмарины свою байдарку. Мгновение они стояли, вглядываясь в берег с радостным удовлетворением; это чувство омрачалось беспокойством по поводу того, что взрыва все не было. Отсырела взрывчатка или, может быть, неверно соединили? Они быстро разобрали байдарку и направились вниз, а «Эрдж» в это время плавно уходила в сторону глубоких вод. Когда они пришли, командир вызвал Уильсона и Хьюгса на мостик. В бинокль он заметил вспышки неяркого света на берегу. Поезд как раз въезжал в туннель, когда Таг увидел его. Он считал секунды... и затем — ба-бах! Небо вдали осветилось красной вспышкой.

Так был отмечен первый успешный рейд СБС в Средиземном море. Он стал образцом для выполнения будущих заданий и будет повторяться на протяжении всей войны практически в каждой боевой зоне, где была береговая линия, а также в послевоенные годы и в развитии современных СБС.

Для Уильсона и Хьюгса сицилийская прогулка еще не закончилась. После того как успех рейда подтвердился, «Эрдж» закончила свое патрулирование и направилась на юг Мессинского пролива, где была замечена новая цель — два 10000-тонных итальянских крейсера, в окружении шести эсминцев. Томпкинсон, не теряя времени, также выбрал себе цель — крейсер «Гориция». В течение нескольких минут крейсер пошел ко дну с парой пробоин в борту, нанесенных торпедами Томпкинсона. Итальянские эсминцы начали поиск подлодки. Они сбросили несколько десятков глубинных бомб. Лодка вздрагивала и сотрясалась, как если бы готовилась расколоться на части; стоял оглушительный, ужасающий шум.

Уильсону никогда не доводилось испытывать ничего подобного, и он вспомнил слова командира своей части, кэптена Роджера Кортни: «Члены СБС, которым выпала честь быть на борту субмарины, когда на нее сбрасывают подводные бомбы, должны оставаться спокойными, уйти с дороги в какой-нибудь угол, ничего не говорить, ничего не делать и притвориться, что читают книгу».

Книги у Уильсона не было, и момент заставил его размышлять: как же так получилось, что он, Роберт Уильсон, еще совсем недавно тихо и спокойно бывший почтенным бристольским конструктором, никогда никому не причинивший зла, оставивший дома молодую жену, с которой он собирался растить детей — сидит теперь забившись в угол центрального поста, в подводной лодке, на которую падают глубинные бомбы; только что он взорвал поезд, погубив бог знает сколько жизней, и уже думает о следующем задании. Ничего подобного он и представить себе не мог, когда записывался в Территориальную армию незадолго до войны.

В следующие три месяца Уильсон и Хьюгс успешно выполнили еще несколько рейдов, благодаря субмаринам 10-й флотилии, которые доставляли их в Средиземное море; их мастерская работа стала причиной сбоев и беспорядка в железнодорожной системе Италии. Уильсон и Хьюгс выходили в море и с Томпкинсоном, и с лейтенант-коммандером Диком Кейли на «Атмост», Хью Хаггардом на «Труант», Энтони Мирсом на «Торбей», Малькольмом Уонклайном на «Апхолдер», Элистером Марсом на «Анброкен» и лейтенантом Уотсоном на «Анбитен». Вместе они атаковали цели по всему итальянскому побережью.

В конце июля 1941 года Уильсона и Хьюгса определили на «Атмост», к лейтенант-коммандеру Кейли, приземистому человеку, с которым у Уильсона сразу же наладились дружеские отношения. За последующие три месяца их набеги сеяли абсолютный хаос в железнодорожной системе южной Италии. Наиболее заметным был огромный железнодорожный мост через реку Серачино, у залива Таранто. Этот мост был настолько важен для итальянцев, справедливо опасавшихся диверсии против данного объекта, что они замаскировали его обращенную к морю сторону, и это, конечно, затруднило разведку. Увидеть его без помех можно было только при дневном свете, через перископ.

Когда вечером 27 августа стемнело, Дик Кейли подвел «Атмост» настолько близко к берегу, насколько осмелился, так как требовался очень большой груз взрывчатки — восемь зарядов особой мощности, упакованных в пуленепробиваемые водонепроницаемые мешки, по 14 килограммов каждый. Двух диверсантов столкнули с лодки, и Кейли оставил субмарину на поверхности, чтобы посмотреть, как они плывут. Море было спокойным — к счастью, так как тяжело нагруженная байдарка глубоко сидела в воде. Диверсанты были страшно взбудоражены, когда начали выгружать свои ящики на берегу. Уильсон глянул в сторону моря и увидел, что «Атмост» не погрузилась. Черный корпус подлодки был отчетливо виден с берега -слишком близко, чтобы высадившиеся могли быть спокойными: лодка могла привлечь внимание итальянцев и тем самым помешать выполнению задания диверсантов.

Несмотря на ограниченное время, Уильсон с великолепным хладнокровием снова забрался в байдарку и направился к лодке, чтобы вежливо попросить Кейли убраться. Снова оказавшись на берегу, он и Хьюгс, с готовыми к бою автоматами Томпсона, начали путь к цели, сначала карабкаясь по крутым склонам и оскальзываясь на глине. Пришлось сделать четыре ходки, чтобы перенести ящики к мосту, и пока Хьюгс распаковывал их и готовил взрыватели, Уильсон начал карабкаться на кручу со смертоносным грузом, раскачиваясь, как мартышка, между балками моста. Один раз он повис на одной руке, устанавливая снаряды и вставляя взрыватели. Когда все было готово, Уильсон в последний раз проверил соединения, затем размотал длинный, медленно тлеющий бикфордов шнур так, чтобы он свешивался с моста, и поджег его.

«А теперь бегом!»

В уме он отсчитывал секунды, пока вместе с Хьюгсом мчался назад. Они с треском неслись через подлесок — назад, к морю. Вся земля была усеяна осколками бетона, покореженного металла, кое-что упало на «Атмост», которая стояла примерно в полумиле от берега. Когда Уильсон и Хьюгс поднялись на борт, команда приветствовала их.

Положение накалялось, и в течение следующего месяца «Атмост» продолжала доставлять бесстрашных спецназовцев к намеченным объектам, не оставляя при этом свои обычные обязанности по патрулированию. 18 октября Уильсон и Хьюгс перешли на «Труант», которым командовал лейтенант-коммандер Хаггард, направлявшийся в Александрию и во время пути обязанный патрулировать пролив Отранто между Италией и Албанией. Этот поход оказался самым опасным подводным путешествием Уильсона. «Труант» пришлось столкнуться с обстрелом с надводных судов и самолетов, глубинными бомбами, выполнять торпедные атаки против вражеских судов и, наконец, пережить леденящие душу четыре часа, когда лодка лежала на мелководье.