– Почему возникла такая необходимость?

– Потому что она понимала: их будут искать, все же не рядовая гражданка пропала. А заходила она сюда частенько, ее видели вышибалы, официанты, знала администраторша, они указали бы на меня, что и было сделано, когда обоих стали искать.

– И Роди заходил к вам?

– Не он, какой-то тип приходил, я поняла, что он от Роди, спрашивал, что мне известно о Лизе Татарских. Я разыграла психованную, мол, достали меня этой куклой. На самом деле Филипп с Лизой решили сбежать из города до возвращения ее отца из-за границы, а Роди с его бандой накануне уехали, то есть выдалось благоприятное время. Решение принято было прямо на тусовке, они поехали к Лизе домой за вещами, по пути заскочили ко мне с просьбой. В том случае, если их начнут активно искать, я должна была говорить… то, что говорила милиции. Вот и все.

– Так… – задумался Стриж.

– Поможет моя информация вашему жениху и его невесте?

– Пока не знаю, подумать надо. Рената, а Лиза звонила вам?

– Нет. Она, кстати, предупредила, что звонить не будет, Роди боялась.

– Да-да… да… Местонахождение телефона сейчас определяется просто. Значит, Лиза и Филипп живы.

– Я надеюсь, – рассмеялась девушка. – Они спрятались, потому что Роди на все способен. Лиза надеялась на отца, и как только он приедет, ребята сразу объявятся.

– Насколько я помню числа, прошло уже четыре месяца, а Лиза и Филипп…

– Значит, отец задержался по делам, он ведь у нее фигура. Африканскими алмазами занимается, еще чего-то там из Черного континента качает, по всему миру мотается. Думаю, ей с Филиппом хорошо, а месяц-два не играют роли. Так что успокойтесь по поводу парочки, с ними порядок, потому что ни одна живая душа не знала, включая меня, куда они поехали.

– Спасибо, Рената. Вы хорошая подруга.

– Я разве подруга? Я уши, которые умеют слушать и не выдают чужих секретов… – Девушка вздохнула: – Выдала. Вам. Лиза приедет, повинюсь перед ней.

Стриж сидел весь в себе, Рената была ему уже неинтересна.

Накрапывающий дождик не разогнал людей с террасы, Всеволоду Федоровичу хотелось послушать шуршание листьев, ведь при современных ритмах и насыщенной деловой жизни слишком мало удается посидеть в безмятежности, ощущая покой. Но что примечательно – никто не ушел. Приносили чай и кофе несколько раз, разговаривали на разные темы, в общем, не скучали. Около полуночи Всеволод Федорович потребовал, чтобы дочь проводила его, Родион не посмел отказать, а у самого глаза побелели. Последнее время он только и делал, что скалился, – улыбкой эту мимическую гримасу назовешь только с большой натяжкой. С этой натяжкой Роди подошел к Светлане, обнял ее (о, чего ей стоило не оттолкнуть старшего урядника из семейства гадов) и злобно прошептал:

– Я знаю о каждом твоем шаге, помни об этом. – Отстранившись, сказал громко и другим тоном: – Когда ты придешь, я, наверное, буду спать, чертовски устал. Спокойной ночи, дорогая.

«Да чтоб ты заснул и никогда не проснулся, – мысленно послала она ему ответную “любезность”. – Думаешь, я не сообразила, что ты, сволочь, подглядываешь за мной?» Светлана не выносила даже его запах, сквозь парфюм чуяла гнилостное амбре настоящего Роди, в ее представлении так должна смердеть смерть – та самая, с косой и в черном балахоне. Но он же еще и в щеку ее чмокнул! Поэтому не хватило выдержки дождаться, когда Родион отойдет, Светлана отпрянула от него, украдкой вытерла щеку концом шали, отвернув лицо и… встретилась взглядом с Эндрю. У господина психоаналитика ни один мускул на лице не дрогнул, как обычно говорят в подобных случаях, да и смотрел он как будто сквозь Светлану. Не видел ее реакции на чмоканье?! Наверное, Эндрю ничего не смыслит в психологии, иначе что-то да проявилось бы на лице, ну, хотя бы глаза поменяли выражение, не может же человек оставаться невозмутимым ежесекундно. Девушка рассеянно потерла ладони друг о друга, в нее снова вселились неуверенность, отчаяние и страх.

– Лизонька, – обнял ее Всеволод Федорович, – ты грустишь? Понимаю, потерять возможность общения очень тяжело, но я не думаю, что это непоправимо. Идем, посидишь со мной немного.

Он не выпустил ее плеч, шел медленно, разговаривая с Эндрю, Виталий чуть отставал от них:

– Мне не нравится ее настроение, она подавлена, ты не находишь?

– Нахожу, что подавленность не из-за потери голоса, – сказал Эндрю. – Что-то гнетет вашу дочь.

– Она же была на грани жизни и смерти, зять признался перед моим прилетом.

– Возможно, это так, а может быть, и по-другому. Сейчас мне уже кажется, вы наметили правильную тактику, не заставляя ее откровенничать с вами и отвечать на ваши вопросы. Давайте наберемся терпения и понаблюдаем.

– Я ценю тебя, ты прекрасно работал с моими людьми, потому привез сюда, чтобы помог мне с дочерью сблизиться, а также разобрался в их отношениях с мужем, насколько он честен и порядочен.

– К сожалению, я не знаю вашего языка и свойственных ему интонаций, а интонации проявляют в людях особенности, характер, темперамент.

– Тебе предоставлена редкая возможность сделать выводы на основе наблюдений за поведенческой линией и… как там у вас… анализа. Полагаю, это пригодится тебе для научных работ, а защиту я обеспечу на самом высоком уровне. У меня должны работать лучшие. Лучшие.

– Ну, раз вы возлагаете на меня столько надежд, постараюсь оправдать их. Думаю, мне удастся кое-что понять. Есть еще и невербальный язык, язык экспрессии.

– Я же в ваших терминах ничего не понимаю.

– Но вы схватываете на лету. Язык экспрессии – это внешнее выражение внутреннего состояния. Пантомима, мимика – выражение лица, а также взгляды, улыбки, жесты – многое могут рассказать. Помимо этого, во внимание берутся добавки к речи – покашливание, паузы, кряхтение. К примеру, когда человек задумался, он вдруг кашлянул, затем идет пауза. Или когда говорит, а в его речи появляются «э-э», «м-м» – межречевая пауза затягивается, но по этим признакам можно считывать информацию.

– Прекрасно. И что же ты прочитал, Эндрю?

– Многое бросилось в глаза, а это повод к размышлениям…

В кресле перед монитором сидел Тарас, за его спиной стояли Родион, Марат и Гена, Жорик спал после смены, он дежурил здесь в течение дня. Они наблюдали за неторопливым шествием по коридору, Светлана вела себя как надо, но…

– О чем они базарят? – вырвалось у недоверчивого Марата.

– Не видно, что ли? – зевнув, сказал Тарас. – Междусобойчик. Мирный.

– Я бы не отпускал эту тварь с ним, – буркнул Марат.

– А что я мог сделать? – занервничал Родион. – Несколько раз говорил, что у нее режим, пора спать, тесть не пускал, да и она… не хотела уходить. Не тащить же гадюку силой?

– Этот вираж мы не просчитали, – сокрушался Марат.

– А вдруг папа решит посидеть с дочкой в своей комнате? – подал голос Гена. – Она ж найдет способ заложить нас.