Но в самой потаенной глубине души Дертоса надеялась на то, что она ошибается.

В свое пение она вложила немножко магии. Самую малость – просто чтобы привлечь Туризинда. И он, кажется, действительно был поражен…

Дертоса молча улыбалась, пока Конан вдруг не хватил ее кулаком в плечо. Девушка тихо вскрикнула, улыбка ее погасла, радость испарилась в одно мгновение.

– Ты что это делаешь, шлюха? – прошипел Конан. – Думаешь, я не замечу?

– Что я делаю? – переспросила она, потирая ушибленное плечо. – Зачем ты меня ударил?

– Чтобы ты пришла в себя. Кто тебе позволил применять здесь магию?

– Я не… – начала было оправдываться она, но жгучая боль охватила все ее тело.

Все пять ожогов, невидимых на коже, вдруг запылали. Дертоса не знала, замечает ли Конан тонкие белые лучи, что исходили из ее тела и пронзали шкуру дикого быка, натянутую на каркас повозки вместо крыши. Сама девушка видела эти лучи-копья совершенно отчетливо.

– Что ты хотела сказать? – Конан навис над нею, его глаза дико блестели в полумраке. – Договаривай.

– Я хотела сказать, что не… применяла магии… – с трудом выговорила Дертоса. – Но это…; не так. Я немножко…

Она закатила глаза и потеряла сознание. Конан быстро ощупал ее лоб, пригладил вспотевшие волосы, запустил руку ей за ворот и коснулся того места, где, как он знал, должен был остаться ожог.

Кожа девушки была прохладной… и тут пальцы Конан обожгло пламенем. Он поскорее отдернул руку.

– Так и есть, – прошептал он, – так и есть. Она больше не сможет лгать. По крайней мере, нам. С одной стороны, это неплохо: мы наконец услышим от нее правду. С другой…

Он нахмурился. Магия друидов, как и всякая другая, была палкой о двух концах, всегда готовой ударить не только врага, но и союзника. Если Дертоса не сможет лгать, неприятелю, даже не придется применять к ней пытки, чтобы узнать о намерениях маленького отряда.

Конан от всей души надеялся, что до такого не дойдет.

* * *

Туризинда не оставляло ощущение, что за ними кто-то следит. Инстинкт, помогавший наемнику выжить в прошлом, сейчас обострился. Он постоянно чувствовал на себе взгляд со стороны.

Он не стал делиться этим со своими спутниками. Конан наверняка высмеет его. Скажет, что даже солдаты бывают подвержены страхам и маниям. А Дертоса, того и гляди, сама заразится его подозрительностью.

Когда путники останавливались для того, чтобы развести костер и устроиться на ночлег, Туризинд обошел их будущий лагерь кругом, внимательно вглядываясь в темноту и прислушиваясь к любому шороху.

Конан занимался устройством лагеря и с легкой насмешкой поглядывал на настороженного Туризинда, который «корчил из себя бдительного капитана», по мнению варвара. Кто здесь станет выслеживать путников? В этой глуши никого нет. А если бы был – Конан своим варварским чутьем непременно бы почувствовал присутствие чужаков.

Киммериец даже не стал требовать от Дертосы, чтобы она ему помогала. Обессиленная пережитым, девушка заснула прямо в телеге. Когда костер уже горел и ужин был приготовлен, Конан вытащил Дертосу на руках из телеги и устроил на земле.

Она сонно моргала, глядя на огонь. Конан сунул ей кусок вяленой оленины, завернутой в лепешку.

– Ты должна подкрепиться.

Не возражая, она принялась жевать. Лицо ее было на удивление задумчивым. Неожиданно она спросила:

– Ты давно знаешь Туризинда?

Вопрос застал Конана врасплох. Он бросил на девушку быстрый взгляд и тотчас отвернулся. Долго молчал. И наконец, ответил:

– Наверное, да. Давно. Очень давно…

Он не стал уточнять, что знает не самого Туризинда, но очень похожих на него людей. Это было, с точки зрения Конана, совершенно несущественно. Его интересовало сейчас нечто иное. Ему хотелось выяснить, насколько глубоки чувства Дертосы. Возможно, это пригодится, когда они прибудут в Дарантазии и настанет время действовать.

Но Дертоса ни о чем не подозревала. Она простодушно продолжала разговор. Девушка шевельнулась, придвинулась ближе к Конану.

– Какой он, этот Туризинд? Расскажи мне…

– Ничего в нем нет особо хорошего, – отрезал Конан и посмотрел на нее испытующе: – Ты никак влюбилась? Смотри, Дертоса, это опасное состояние…

Он говорил почти совершенно так же, как Эндоваара. Хотя трудно было бы отыскать более разных людей, чем Эндоваара и Конан. Дертоса отвела глаза, не в силах выдерживать взгляд варвара:

– Нет… наверное…

– Не увлекайся им, – посоветовал Конан. – Все, что я знаю о Туризинде и о таких, как он, говорит о нем не лучшим образом. Большую часть жизни он зарабатывал свой хлеб, убивая других, а это как-нибудь его да характеризует.

Дертоса вздохнула и вдруг насторожилась.

– А тебе не кажется, что за нами следят?

* * *

Ночь прошла спокойно, несмотря на все тревоги Туризинда и Дертосы. Конан готов был уже счесть обоих своих спутников сумасшедшими, которые свихнулись, везде и повсюду выискивая тайных врагов. Однако утром, готовя повозку, Конан обратил внимание на одну деталь, которая прежде ускользала от его взгляда.

У конька, подаренного друидами, оказались очень странные копыта: они были слегка раздвоены, и их отпечатки напоминали по форме сердечко.

– Только этого не хватало! – пробормотал Конан. – Меченое животное! Да по таким следам нас даже полуслепая бабка отыщет, если ей этого захочется… Следят, говорите вы? Да уж, кто-то за нами точно следит… И вот теперь важный вопрос: как нам быть? Зарезать это меченое животное, отпустить его на все четыре стороны или не обращать внимания на его странности? Может быть, имеет смысл выследить того, кто шпионит за нами?

Туризинд подошел к Конану. У наемника было, как ни странно, очень хорошее настроение Конан еще не видел его таким веселым. Это обстоятельство отразилось на Конане зеркальным образом: он нахмурился и помрачнел.

– Могу я узнать причину твоего ликования? – осведомился Конан сухо.

– Какого еще ликования? – Туризинд пожал плечами. – Светит солнце, я свободен, у меня есть оружие, припасы и пара подчиненных… Чем не начало для отряда наемников? Пора завоевать весь мир, не находишь?

– Не знаю, какое из двух твоих качеств раздражает меня больше: твоя непроходимая глупость или твоя младенческая непредсказуемость, – проворчал Конан. – Впрочем, у меня есть отменное средство сбить с тебя глянец. Наклонись.

– Хочешь дать мне пинка? Старая шутка, – сказал Туризинд, посмеиваясь.

– Я не шучу. Наклонись и взгляни вот сюда. – Конан указал на копыто конька.

Животное весело косило глазом и тоже, казалось, пребывало в отличнейшем расположении духа. Туризинд наклонился, взял животное за ногу.