В тот миг я не думал, просто был не способен мыслить трезво. Сросся со своим, да, теперь только своим клинком. Стал им. И, когда Фиг-Шамь, Мурка, как прозвал его этот психолог, опустил свой меч и между нами остался только мой клинок, когда темный шагнул ко мне навстречу и лезвие моего меча прижалось к его горлу, когда склонился и застыл, почти соприкасаясь со мной лбом… Я не могу сказать, как бы ни старался придумать себе оправдание, что на меня нашло в тот момент, почему я позволил ему себя поцеловать. Я только знаю, врать самому себе не пристало, но он, возможно, никогда бы не прикоснулся к моим губам, так бы и стоял, просто глядя в глаза своим проницательным алым взглядом, если бы я… не потянулся первым.

Он поцеловал меня, отступил, сказав напоследок: «Спасибо за поединок». И ушел. Просто взял и ушел. Пока я смотрел на его удаляющуюся спину и до онемения руки сжимал свой новый клинок. Я должен был его вызвать. Я был бы в своем праве. Я мог бы, да, скорей всего, мог бы в тот момент убить его на дуэли. Но… стоял и смотрел, а темный удалялся от меня, не оборачиваясь.

Я выронил клинок, хоть раньше со мной никогда такого не случалось. Опустился на пол. Словно силы покинули меня, словно какая-то невидимая нить, которая все еще держала меня в вертикальном положении, оборвалась.

Мне не к кому было идти, не с кем посоветоваться, спросить. Выговориться — да, кажется, это называется именно так. И я вспомнил, кто заварил всю эту кашу. Вот и пусть… пусть расхлебывает!

Удар кулаком по стене привел в чувство. Довольно действенный способ, надо запомнить. Зато теперь костяшки пальцев саднят. Ну и что!

Я был настроен сказать много чего лишнего, когда ворвался в классную комнату «колокольчиков», через которую можно было попасть в дом Андрея, но растерял весь свой запал, увидев этого парня. Он, кажется, убирался. Наводил порядок после какого-то празднества, если судить по остаткам торта. Я много раз бывал в его мире, поэтому имею представление, как и что они могут праздновать. «Как» — буйно, «что» — да все, что угодно. Он повернулся ко мне и замер с веником в руках.

А я смотрел на него и не знал, с чего начать. К чему придраться, чтобы иметь хотя бы видимое основание наорать на него. Но когда он спросил…

— Хочешь поговорить об этом? — спросил типичным (да, я уже общался с другими до него!) тоном психолога, меня оторопь взяла. Я ведь, в отличие от других, знал, что этот парень ни разу не психолог. Лекарем душ он стал лишь с легкой руки ректора. Я был так удивлен его фразой, что не успел проконтролировать, что сам сказал ему в ответ.

— Ты даже не знаешь еще о чем…

— Но ты ведь мне расскажешь? — Парень улыбнулся. Можно даже сказать, приветливо. И я не заметил в его лице ни насмешки, ни иронии, ни того уже знакомого высокомерия, которое мелькало на лицах других, которые были до него, когда к ним кто-то пытался прийти со своей проблемой.

Я сдался. Ведь Мурка тоже воспользовался именно его услугами. Возможно, он так легко ушел лишь потому, что Андрей его как-то по-особому настроил. Я тоже хочу! Почему бы и мне не вести себя так же спокойно и сдержанно, как этот темный? Словно ничего особенного не происходит. Почему один его вид настолько меня бесит, что я почти не контролирую себя? Я тоже хочу разобраться. Пусть психолог мне объяснит.

Андрей и командоры

На этот раз я решил не ограничиваться кухней и отвел Барсика в так называемую гостиную или, как у нас, у русских, по-простому называется — зал. Усадил перед выключенным телевизором на диван. А сам плюхнулся в старенькое кресло. Прямо кабинет психотерапевта на выезде. Самому смешно стало от своих жалких попыток. Но я как-то уговорил себя не улыбаться. Судя по всему, Барсика колбасило не по-детски. Мне было жаль парня. Что же могло произойти?

Но я не торопил его с рассказом. Барсик маялся, мялся, старательно не глядел на меня, потом вскочил и отошел к окну. Отодвинул тюль и уставился на рельеф среднестатистического дворика с лавочками, бабуськами, собаками разной паршивости и асфальтированным пятачком, плотно заставленным машинами. Детей по случаю начала школьных занятий во дворе в это время дня не наблюдалось.

— Он подарил мне меч, — сказал Барсим ровно и слишком спокойно, чтобы не закрались подозрения в обманчивости такого тона.

— И ты не смог отказаться, — помолчав, поддакнул я.

— Это ты ему посоветовал?

— Я. Если ты не в курсе, то у темных ухаживания не в чести. И если, как обращаться с вашими светлыми женщинами, Мурка приблизительно знал, то на какой козе к тебе подъехать, у него так и не получилось придумать.

— Теперь получилось. — Барсик резко обернулся. — Думаешь, я просто счастлив от этого?

— А чего тебе горевать? — нарочито безразлично обронил я. Настроение Барсима меня совсем не радовало. По-моему, эльф был близок к истерике или мне только казалось? Может, у этих эльфов реакции совсем не такие, как у людей.

— Знаешь, что он с меня взял за этот меч? — мгновенно успокоившись, спросил светлый, снова отвернувшись к окну. Я еще подумал, что будет, если его кто-нибудь снизу увидит. Этаж-то не особо высокий. Можно и уши рассмотреть, и костюм.

— Поцелуй? — предположил я.

— Тоже твоих рук дело? — холодно уточнил Барсик, не обернувшись.

— Не совсем. Я предложил ему попытаться вывести тебя на откровенный разговор, не особо рассчитывая на что-то такое. Просто догадался, когда увидел, как ты с ума тут сходишь и губы пальцами теребишь, — разумеется, на этой моей фразе светлый командор тут же убрал ото рта руку. — Как все было? Расскажи? Он подарил тебе меч, подошел и поцеловал?

— Нет. Сначала мы сражались. Потом… — Барсик замялся, — само как-то получилось.

— Само? — Я не знал, почему произнес это с такой вопросительной интонацией, просто в очередной раз сработала интуиция. Уж больно нерешительно прозвучали слова светлого эльфа. Да, наверное, поэтому.

Эльф долго молчал. Так и не ответил. Заговорил о другом.

— Темный меня бесит этими своими взглядами. Ничего не говорит, ни на что не намекает, просто смотрит…

— А что, ему теперь транспарант на грудь повесить и в рупор прокричать? — с иронией уточнил я. — Мурка ведь не идиот, и ты это прекрасно знаешь. Он понимает, что между вами ничего нет и быть не может.

— Понимает? — зашипел на меня эльф, порывисто отвернувшись от окна. — Тогда зачем… зачем ты его провоцируешь?! Зачем позволяешь надеяться на что-то?

— Я позволяю? А тебе не кажется, что этот вопрос ты должен задать себе?

— Пока не появился ты, я ничего не делал! — запротестовал эльф, но по той неуверенности, которая в какой-то момент отразилась на его лице, я понял, что он сам пусть не полностью, но хотя бы частично осознает, что лукавит.

— Да? То-то смотрю, вы из дуэлей не вылезали до недавнего времени. И, как я понял, инициатором был именно ты.