героев, но пусть будет книжка.

— Градди, — Керро вдруг остановился. — Мне требуется утешение. Срочно.

— Какое утешение? — с готовностью откликнулась Града, с удовлетворением отметив, что Керро обращается к ней за помощью. — Болит? Нужно таблетку? Вернемся домой? Или на лавочке отдохнем?

— Я хочу быть уверен, что ты все равно бы сказала мне про малыша. Даже если бы я не приехал в домик в горах и не нашел тебя. Ты не оставила бы меня в неведении? Не предъявила бы когда-нибудь сына студента?

— Керро, — Града смутилась. Такие мысли у нее мелькали. Не сказать ничего, пусть никогда не узнает. От обиды Града собиралась убежать на край света. Но говорить это сейчас Керро точно не следовало. — Я только хотела собраться с духом, чтобы открыться. Я боялась, что ты заподозришь меня в корысти, что я нарочно залетела. Ну, чтобы припереть к стенке, выхлопотать алименты. Так что мне тоже требуется утешение, что ты так про меня не подумал.

— Я не подумал, клянусь. Ты не представляешь, как я обрадовался, что ты беременная. Но ты же мне не стала говорить, пичкала таблетками.

— Мы ссоримся? — Града засмеялась.

— Похоже на то.

— Ты держишь слово. Бережешь меня. Ругаешься со мной нежно.

— Градди, просто скажи, что любишь меня.

— Вот как? И генералу приятны признания в любви?

— Генерал разве не человек?

— Я люблю тебя, Керро. Втрескалась по уши. И мне было больно, когда я думала, что всего лишь заменила тебе Леону. Что ты о ней думаешь, ее хочешь вернуть.

— А я думал, что у тебя что-то с Динасом было. Что ты о нем сожалеешь.

— Парочка ненормальных.

— Мы исправимся. Будем обтесываться друг об друга. Но чтобы больше никаких побегов. Поклянись.

— Клянусь! Никаких побегов, — Града даже руку прижала к сердцу, чтобы Керро не сомневался в ее искренности. — Я бы обязательно сказала тебе про малыша. Я и считала, что сказала, когда вломилась к тебе в дом. Это было мое признание.

— Градди, меня тянуло туда, нелогично, но тянуло. Ты и малыш — самый лучший подарок на Новый год, можно было не шляться по магазинам. И ты, Бенни, тоже подарок, не надо так громко лаять, — Керро облегченно выдохнул. Утешение сработало.

Града совершала свои ритуальные утренние обмеры перед зеркалом и косила взглядом в сторону лежащего на кровати Керро. Она знала, что Керро заводится, когда начинается зарядка, когда Града наклоняется вперед и назад, а потом крутит тазом, и хитро улыбалась. Ей нравилось дразнить сурового генерала. Оказывается, в песчинке заключена огромная, лукавая и смешливая, вселенная, Града и не подозревала о ней. Сейчас, под любящим взглядом Керро она распаковывалась во всей красе.

— Градди, иди ко мне, — Керро приподнял край одеяла.

— Мы опоздаем. Говард приедет, а мы… несобранные.

— Мы собранные. Военные не бывают несобранными. Тебе пора это выучить.

— Виновата, исправлюсь, — Града с удовольствием юркнула под одеяло, прижалась всем телом к Керро и закрыла глаза. Большие и теплые ладони, поглаживающие спину и ягодицы, уже не смущали, а согревали и наполняли восторгом. — Я хочу красивых признаний. Ты мне никогда не говорил, какая я.

— Хм, — крякнул Керро. — А кто-то уверял, что не любит ухаживаний. Я ведь не мастак говорить нежности. Ты будешь смеяться.

— Не буду, говори.

— Ты моя вишенка на торте жизни, — брякнул Керро, глядя на картину, висевшую на стене напротив кровати. — Красивая, вкусная вишенка, политая шоколадом.

Они временно жили в пятизвездочном отеле. Керро снял люкс на пару недель. Пусть не настоящий медовый месяц, но когда на всем готовом, настроение само становится праздничным. Завтрак в номер, никакой уборки, только позитивные эмоции, Града наслаждалась жизнью. Бенни тоже был доволен. Ему понравился балкон. Он утащил туда свою лежанку и отказывался спать в номере.

Договорились, что после Нового года они обоснуются в собственной квартире. Тогда можно будет не спеша выбрать мебель и все необходимое, без праздничной суеты. Керро беспокоился, что в толпе Граду могут толкнуть в живот. Или сказать резкое слово. Боевые товарищи вряд ли поверили бы, что суровый генерал нашептывает сладкие глупости любимой женщине в постели. А вот нашептывал. Чем круглее становился живот, тем больше Града хотела ласки и всякой словесной чепухи.

— Ты лед в стакане лимонада в жаркую погоду, — Керро перевел взгляд на другую стену. На третьей стене картины не было, Керро вздохнул, поднял глаза на потолок. К люстре были приделаны лопасти вентилятора. — Ты мягкий свет и легкий ветерок.

— Не подозревала, что вояки такие поэтичные, — пискнула Града, прижимаясь теснее.

— Ты просто настоящих вояк не видела, — самодовольно ответил Керро. Оказывается, не так уж трудно говорить нежности.

К приходу Говарда они успели налюбиться и собраться, как Керро и обещал. Подарки были упакованы заранее. Метания Грады по комнате Керро прекратил одним действием, поставив ее на кровать и запретив двигаться. Сложил к ногам одежду, особого выбора у Грады не было, что купили, то и надевать, и Града, тихо сопя, оделась. Не так быстро, как положено, но Керро делал скидку на ее положение. Носки, например, помог надеть.

Говард появился вовремя, но выглядел чересчур сосредоточенным, и Града сразу поняла, что новости их не обрадуют. Не хотелось за три дня до праздника заниматься нудными полицейскими делами, только куда денешься. Сто раз уже Града прокляла свое желание отдохнуть на отдаленной турбазе и знакомство с Дереком. Дерек как ванька-встанька снова и снова влезал в ее жизнь.

— Града, тебе придется поехать со мной. Ненадолго. А потом сразу отправимся праздновать к Талисси.

— В чем дело? — никуда одну Граду Керро не собирался отпускать, даже с Говардом.

— Дерек через кого-то перевел значительную сумму на счет Грады.

— Зачем это? Мне не надо, — Града запаниковала. Хватит с нее того, что Симона считала ее пособницей.

— Конечно, не надо, не волнуйся, — Говард старался говорить мягко. — Проблема в том, что Дерек требует выпустить его под залог. Эти деньги для залога.

— Я не буду их получать. Откажусь. Деньги отправят обратно. Пусть другим шлет.

— Града, лучше получить.

— Что? Ты потом скажешь, чтобы я внесла залог, что ли?

— Скажу.

— Нет! — Града замотала головой. — Этот Дерек столько крови