– Карина, Ольга, верно? – спросила я вслух, в их глазах промелькнула тень недоумения, – я желаю вам удачи, до свидания.

Девушки с недовольными лицами поднялись из-за стола, одна из них что-то шепнула другой, и они пошли к выходу. Я дождалась, пока дверь за ними закроется, и продолжила.

«Отбор будет очень серьезный. В моем деле есть несколько четких требований. Поделитесь, пожалуйста, кем сейчас работает каждая из вас? Татьяна, начинайте». Как я и думала, девушки оказалась очень похожи, половина их них уже закончила университет, треть сейчас была в поиске работы, две трети трудились кто кем: дизайнером, помощником педагога в детском саду. Я выдохнула, на рынке никто не торгует, и прекрасно. Я посмотрела в их ожидающие глаза и продолжила:

«Девушки, условия оплаты обсуждаться будут на втором этапе, честно скажу, оплата очень достойная. График работы будет наиболее удобен – сутки через двое. Для этого нужно три человека. Или же два через два. Ночь для вас – тоже ночь, часто работы в это время нет, и можно спокойно спать. Здесь все зависит от вас, работать втроем сложнее, чем в паре». Я сложила руки в пирамидку и посмотрела на девушек. Справа от меня Настя несла поднос, на котором стоял огромный кальян, пустой кувшин и гора салфеток, я посмотрела на секундомер: 29 минут; она уже прошла мимо нашего стола, потом остановилась, хлопнула себя по лбу и пошла в обратную сторону. Упало все: и кальян, и Настя, и салфетки, которые взвились, будто снежинки на ветру.

– Что же это с вами такое, милая? – ласково произнесла я, глядя на девушку, которая сидела дальше всех от упавшей Насти и в момент падения смотрела на меня.

– Очень в Петербург хочется, – буркнула она, быстро встала и вышла из-за стола.

Я раскинула руки в стороны: «Спрашивайте меня, задавайте вопросы».

«Кира, давно ли существует гостиница?», – спросила меня, кажется, Светлана.

– Аналог в Москве существует уже несколько лет, в Санкт-Петербурге – открытие в середине июля.

«Извините», – ответила я на языке жестов.

«Много персонала будет работать?»

Я отрицательно покачала головой. За барной стойкой раздался крик, затем Настя смахнула рукой все, что было в зоне досягаемости ее руки. Оглянулось сразу четверо. Я посмотрела на часы, пятнадцати минут еще не прошло. Девушки, поняли, что тоже замечены, и, попрощавшись, вышли из-за стола.

«Девчонки, я поздравляю вас», – обрадовалась я и достала из кармана три визитки, – «Вот адрес моей электронной почты, сегодня вечером напишите мне письмо, можно краткое, можно подробное. О себе, чем живете, где работали, все, что посчитаете нужным. А теперь я могу с вами попрощаться», – я налила себе чай. Озираясь по сторонам, девушки гуськом вышли из кафе.

Ко мне подошла менеджер, она принесла чек за бой посуды.

– Ирина, спасибо. Ваша Настя умница, она не ушиблась?

– С ней все хорошо, – покачала головой менеджер.

– Вот моя карточка, спишите еще, пожалуйста, чаевые за артистизм и вам за понимание.

Я рассчиталась, взяла сумочку и пошла к выходу, уже в дверях за руку меня схватил Игорь и повел обратно в кафе. Мы сели за стол, он достал карточку, быстро написал что-то и дал мне.

«Кира, что за балаган?»

Я попросила у него ручку и ответила: «А как я еще проверю их?»

– Проверила? – усмехнулся Игорь.

– О да, – кивнула головой я, – я сказала, что мы открываемся через две недели.

– За две недели невозможно подготовить гостиничный персонал.

– Ты сказал, что через три мы уже открываемся, значит через две – все в бою. Тем более, я поживу в Питере столько, сколько нужно.

– Кира, тебе лишь бы пожить в Питере, – он похлопал меня по плечу, – пойдем в гостиницу, обсудим рабочие вопросы.

* * *

Мой повторный переезд в Москву длился уже неделю. Димка сказал, что я могу жить у него столько, сколько захочу, и что он рекомендует мне сосредоточиться на творчестве. Мой диплом, как и было предсказано, блестяще защитился в начале июня, после чего я приехала к Кире, и мы отдыхали на море. Каждое утро я провожала Димку на работу и садилась писать. Прямо-таки заставляла себя садиться и писала обо всем, что видела вокруг себя, что видела в окне, что видела в окне полгода назад, когда была в этой квартире. Без разбора. Я очень хотела найти вдохновение, чтобы написать стоящую книгу и с гордостью ее издать. О чем именно она будет, я так и не могла придумать, но твердо решила выполнить одно-единственное требование, которое предъявляла игра Яна Евгеньевича – книга будет длиною сто страниц.

На восьмой день я решила начать восстанавливать старые контакты, позвонила Кристине, она обрадовалась, поделилась, что через пару недель ей уже рожать, а потом отругала меня, но в гости все-таки позвала. Я обещала ей непременно приехать. Димка приходил с работы поздно, уставший, но вполне себе положительный, целовал меня в лоб, ел то, что было велено, и ложился спать. Когда я ему показывала свои записи, он не протестовал и внимательно слушал меня. Но все-таки меня что-то тревожило, я не могла понять, что именно. Эта неожиданная оторванность от реальной жизни привела меня к постоянным мыслям, что все идет не так и надо менять этот уклад жизни.

Утром я проснулась, посмотрела на часы. «Сегодня игра!» – воскликнула я, сонный Дима поднял на меня глаза и оторвал голову от подушки:

– Игра завтра, волнуешься?

– Нет, я не имею к ней отношения, – я накрылась одеялом с головой и пролежала так, пока входная дверь не захлопнулась за Димкой.

Я сразу же села писать, писала и плакала, как мне было хорошо с Кирой, как мне было плохо с Кирой, как было хорошо одной, как чудовищно было одной, как мне хорошо с Димкой, как было хорошо без Димки. Так прошла пара часов, я умылась, собралась с духом и позвонила Дэну.

– Семенова! Черт возьми, я думал, что умерла!

– Ден, привет. У меня новости.

– Какие?

– Я сошлась с Борисовым.

– Я знаю.

– Откуда?

– Он недавно заходил в бар, мы поговорили.

– Я хочу уехать обратно, к себе в Подмосковье, в понятную и нормальную жизнь.

– И что?

– Просто делюсь с тобой.

– Настя, ты идиотка, и это идиотский поступок. Такой ответ тебе подходит?

– Да, вполне.

– Если ты считаешь, что до бесконечности можешь уходить от Борисова и возвращаться к нему, это не так, это глупо и подло, – Дэн задумался, – и более, чем глупо. Вот. А еще, если честно, мне вообще непонятно, почему ты бросила Борисова и ушла к этой богатой девочке? Я видел ее, она очень красивая! А потом опять ушла к Борисову, а теперь хочешь уехать к черту на куличики. Это все странно и очень по-детски. Прими уже свою жизнь и живи ее, что ты все скачешь? Зачем устраивать из нормальной жизни бардак и ломать то, что с таким трудом склеилось? – у меня затрясся подбородок, и я всхлипнула.