что она не выбросит кружку в море. Да, на вид кружка без изысков, но то же самое можно сказать и о Прядке. Ей не хотелось, чтобы кто-то из них пропал зазря.

Зеленая луна наблюдала за ними сверху, занимая добрую треть неба. Мне всегда казалось странным, как редко обитатели тех морей смотрят на свои луны. Впервые прибыв на планету, я не мог оторвать глаз. В том, как низко они нависают, ощущается некое злорадство. Пока большинство планетных лун жмутся по углам и ждут приглашения на танец, эти давно на танцполе — и успели нацепить блестки.

— Прядка, что ты здесь делаешь? — наконец спросила Ворона.

Прядка поразмыслила. Если она прямо попросит Ворону взять курс на Багряное море, у той наверняка возникнут подозрения.

— Я хотела кое-что обсудить.

— Я не об этом спрашивала. Я хочу знать, что ты делаешь в море. Чего хочешь?

Будто на этот вопрос так легко ответить. Большинство людей сами не знают, чего хотят, хотя почти всегда терпеть не могут, когда им на это указывают. Кроме того, Прядке всю жизнь казалось, что не стоит просить о том, чего хочешь.

— Я уехала со своего острова, чтобы повидать мир.

— Многие так объясняют свое решение податься в моряки, — сказала Ворона. — Миленькая фразочка, и сбоку бантик. Бороздить моря, повидать сотню разных островов. Проблема в том, что все портовые кабаки до жути похожи один на другой, а больше ты ничего особо не увидишь.

— По крайней мере, я познакомлюсь с множеством самых разных людей.

— Да, верно. Проблема в том, что их внутренности тоже до жути похожи. А будучи смертобежцем, больше ты ничего особо не увидишь.

Прядка отвернулась от Вороны. Поскорее бы корабль двинулся с места. От всей этой неподвижности начинало тошнить.

— Значит, в этом дело? В детском капризе сбежать из дома?

— Да.

Ее ответ, похоже, разочаровал капитана. Вдалеке солнце наконец погрузилось в море и погасло. О содеянном напоминали лишь кровавые отблески на воде.

Прядку тревожило, как часто ей в последнее время приходится лгать. Разумеется, когда лжешь таким, как Ворона, можно особо не расстраиваться. Бить людей тоже нельзя, но подобные социальные условности не распространяются на тигра, который пытается отгрызть вам ногу.

Прядку беспокоил не именно этот случай, а скорее общая плотность исходящей от нее лжи. Да, вся она во благо, но ведь и вышеупомянутый тигр мог верить, что отгрызает ногу во благо. Если точнее, во благо тигра.

Мало-помалу Прядка подбиралась к осознанию: люди не делятся вот так просто на лжецов и не-лжецов. Часто ложь, а значит, и сами лжецы, проистекает из ситуации, воспитания или генетики.

— Вообще есть кое-что еще, — неожиданно для себя сказала Прядка. — Человек, которого я люблю, попал в плен к Чародейке. Я собираюсь добраться до ее острова, сразиться с ней и вернуть его.

Ворона едва не выронила кружку. Прядка встревоженно вытянула руку, чтобы подхватить.

— Полуночное море, — сказала Ворона. — Ты хочешь отправиться в Полуночное море.

— Ну, надеюсь, не в одиночку, — добавила Прядка. — В идеале на корабле.

Ворона рассмеялась, причем отнюдь не радостно. Враждебный и глумливый, ее смех был так же далек от обычного, как сторожевой пес — от щенка.

— Ты? Поломойка с гнездом на голове родом из какой-то глухомани? Ты собираешься… я даже произнести это не могу!

От этих слов что-то внутри Прядки дрогнуло. Не то чтобы сломалось, но определенно изогнулось. Заодно стало ясно, что гнуться она может куда сильнее, чем раньше. Прядка глянула Вороне в глаза:

— По-моему, это несправедливо. Я довольно далеко продвинулась. Мама всегда говорила, что в любом деле самое сложное — это сделать первый шаг.

— Как человек, который покорил несколько горных вершин, могу с уверенностью сказать, что твоя мать идиотка, — заметила Ворона.

Прядка вспыхнула от гнева. Даже среди пиратов есть границы, которые не стоит переступать.

— И кто, по-твоему, должен отправиться с тобой в этот невозможный поход? — спросила Ворона.

— Пока я знаю команду только одного корабля. И я надеялась…

Ворона перебила ее очередным приступом смеха. Но в этот раз Прядка его ожидала. Она намеренно спровоцировала капитана. Ее все меньше смущало, что приходится лгать, во всяком случае, когда дело касается Вороны.

Кроме того, ей только что пришла в голову по-настоящему грандиозная ложь.

— Что, если я сумею вам заплатить? — спросила она.

От смеха Ворона аж закашлялась. На шум выглянул Улаам: такой смех в ее исполнении ему довелось слышать лишь однажды, когда один из моряков умудрился воткнуть себе в пах собственный абордажный крюк.

— Даже если бы я хотела отправиться в Полуночное море, — Ворона утерла слезы, — и даже если бы ты могла мне заплатить, команда никогда на это не согласится.

— Скорее всего, вы правы. — Прядка притворилась, что задумалась. — Сперва нужно подготовить почву. Отправить их в опасное, но менее смертоносное место. Как насчет… Багряного моря? Мне все равно придется его пересечь, чтобы добраться до Полуночного. Можно начать с него.

— Они никогда на это не согласятся, девочка, — возразила Ворона. — Эта команда труслива, как наш король.

— Но допустим, я их убедила. Вы разрешите? По Багряному морю мало кто ходит, а значит, на тех кораблях, что нам встретятся, будет самая лучшая добыча!

Отмечу, с тем же успехом можно заключить, что обитатели далеких королевств самые спортивные и выносливые, раз уж туда так долго добираться.

Ворона пожала плечами.

— Если сможешь их уговорить, не вопрос. Но они не согласятся. Пока еще нет. Они еще не успели… отчаяться.

Поблагодарив капитана, Прядка откланялась. Больше ей ничего говорить не хотелось, да в этом и не было нужды. Ведь поломойка с гнездом на голове родом из какой-то глухомани только что обвела капитана вокруг пальца.

В очередной раз.

Глава 34. Тошер

На родине Прядки есть одна сказка, которую я обожаю. Видите ли, среди королевских слуг низшее место отводится тошеру. Тошер копается в сточных водах замка и следит за тем, чтобы не потеряли или не выбросили ничего ценного.

В силу очевидных причин зловонного толка никто не хочет быть тошером. Хуже того, тошера никто не хочет слушать, поскольку, куда бы он ни пошел, все всегда слишком заняты: либо отходят подальше с наветренной стороны, либо пытаются вспомнить, как оттереть рвоту с ковра. (Мыло, уксус и теплая вода.)

У тошера из нашей сказки было множество поводов для недовольства, один из них — недостаток клетчатки в королевском рационе. Но к чему он не имел претензий, так это