– Нет, женат, но Верку это не остановило, охмурила его прям на пробах, и всего делов! Еще и Трофимова извела, я сама слышала, как он ей в вечной любви клялся, а она отказала. Хотя оно понятно, он же не режиссер и не продюсер, какой с него прок, чтоб себя задарма расходовать… – изрекла она философски.

– И что, все об этом знают?!

– О чем?

– Ну, что она с Всеволодом Александровичем состоит в интимной связи…

– Нет, об этом я знаю, у них все в гримерке произошло, я сама видела, я же его полдня караулила, я, может, и сама хотела… – на этих словах она осеклась и замолчала, испуганно прикрыв ладошкой рот.

– А у Котовой есть муж? – вместо ожидаемой реакции спокойно спросила я, делая вид, что не расслышала последнюю фразу девушки с хлопушкой. Хотя, конечно, я чуть не подпрыгнула от удивления, слушая пропитанную ненавистью, ревностью и цинизмом речь юной студентки Щукинского училища. В том, что сама Маша готова на все ради роли, я уже не сомневалась, и от этого продолжать с ней разговор было противно. Однако в интересах дела я не позволила ни одному мускулу дрогнуть на лице и смотрела на девицу с мнимым дружелюбием в глазах.

– В том-то и дело, что у нее, похоже, началась полоса везения… – с некоторой ленцой в голосе, словно не желая признавать удачи актрисы, выдавила ассистентка Маша. – Только ее на роль утвердили, как тут же нарисовался поклонник, они вроде как тайно поженились даже…

– А откуда ты знаешь, если тайно? – не сдержалась я от замечания.

– Так у нас всегда так, тайно – это только для видимости, а на самом деле – пиар неприкрытый. Вроде бегали от журналюг, а потом в одном из центральных изданий репортаж с фотографиями на разворот, – охотно пояснила она. – Я же говорю, алчная бабенка, на все пойдет ради славы… – Маша эту фразу произнесла голосом оскорбленной добродетели.

– Но она же вроде и до этого фильма активно снималась? – подыгрывая ее тону, заметила я.

– Снималась, но ведь уже два года в простое была, а это все, кранты, – она провела рукой по горлу. – Ей роль была необходима, причем именно такая – яркая! Фу… – Лицо Маши передернула гримаса, но не отвращения, как следовало ожидать после обличительной речи, а зависти.

– А муж у нее кто? – спросила я в продолжение темы.

– Конь, как говорится, в пальто, – ответила Маша, но быстро исправилась, заметив мое померкшее лицо. – Да ладно, это я так, вижу же, что мы одного поля ягоды, – успокоила она, а я мысленно похвалила себя за неожиданно удачную актерскую практику. – Муж вроде при деньгах, по крайней мере, в газете написали, что какой-то бизнесмен с Кипра, я даже подумываю, может, компромат на супружницу не в газету, а ему продать, вдруг денег побольше отвалит… – Она мечтательно закатила глаза.

– Да, было бы хорошо, – доигрывая до конца роль сплетницы и завистницы, поддакнула я. – Вот только надо точно знать, что он собой представляет, чтобы не продешевить, – авторитетно заметила я, заговорщицки подмигнув моей собеседнице.

– Да, а как, в Интернете, что ли, покопать, его, кажется, Николай Томилин зовут, – она явно ухватилась за мое предложение.

– Наверное, в Интернете, там весь Голливуд можно найти, уверена, что нашим звездам страниц посвящено не меньше…

– Ты тоже любишь про них почитать?! – обрадовалась Маша, а я не преминула согласно покивать. – Чудненько! Я же говорила, что мы похожи, наконец-то, хоть мне будет с кем поболтать! – возликовала она.

– Да, я тоже рада, – в тон ей ответила я и как бы невзначай добавила, так сказать, на волне нашей новой обоюдной симпатии: – А ты еще кому-то говорила, о том, что видела в гримерке? – очень осторожно спросила я, боясь спугнуть Машину откровенность.

– Нет, – она гордо распрямила плечи. – Я жду премьеры, вот уж когда журналюги мне как следует заплатят за горячий материал, а сейчас еще рано… Я и тебе-то сболтнула случайно, ты меня раскрутила, сама я хочу их еще раз подловить, чтобы доказательства были, так что ты – чур молчок, – совсем уж по-детски стребовала она с меня обещание сохранить тайну. Я посчитала излишним рассказывать ей, что за время учебы в Ворошиловке и позже, в спецотряде, я с блеском усвоила курс психологии и ведения допроса, виртуозно научившись раскручивать на откровенность даже закоренелых лжецов.

– Я – могила, – в тон юной карьеристке кивнула я.

– Вот и отлично. – Похоже, ее вполне удовлетворили мои уверения. – А здесь я не болтала, иначе слухи поползут, кому это надо, мне уж точно нет, по крайней мере, до поры до времени, – и она мне заговорщицки подмигнула. Продолжить беседу мы не смогли, Остроликий потребовал Машу на площадку, где все было готово для съемок шестого эпизода.

Должна отметить, что съемки кино – процесс увлекательный. Сидя рядом с режиссером, я всего за несколько дублей приноровилась следить за актерами, что называется, его глазами. Прежде чем он вскакивал с места, чтобы озвучить очередное замечание, я уже понимала, что вызвало недовольство мэтра.

Трофимов Игнат – тот самый актер второго плана, о карьере которого с такой безнадежностью в голосе рассказала мне Маша, действительно чуть не дотягивал, а точнее, не вытягивал доверенный ему образ за пределы стандартного шаблона. Ну, никак его персонаж не превращался в отдельного человека, не переходил из актера двадцать первого века в персону эпохи позднего Средневековья. Видимо, поэтому и костюм, как я уже отметила, смотрелся нелепо на его довольно мужественной фигуре, и меч, казалось, вот-вот выпадет из его руки, а взгляд совершенно не излучал уверенности могучего воина, коим желал видеть его на экране Остроликий.

Эпизод на фоне только что возведенной хижины был одним из ключевых. По сценарию герой Игната – Бористр – был влюблен в экранный прототип актрисы Котовой – Благомилу. Но сердце красавицы отдано мужественному и непобедимому Святогору, которого играл недавно утвержденный Максим Полоцкий – начинающий выпускник ГИТИСа, с не замазанным, по словам Остроликого, ни в каких других проектах лицом. Вообще, вверенный под мою опеку режиссер давно уже нажил себе славу крестного отца начинающих артистов. Пригласить на главную роль неизвестного героя – было его фирменным знаком, и ни разу еще Остроликий не сделал неверную ставку. Будущих звезд он зажигал умело. Вот и сейчас, одного взгляда на Полоцкого мне хватило, чтобы понять, что этот высокий, мускулистый парень, с золотистыми вьющимися волосами до плеч и ясным взглядом небесно-лазоревых глаз, надолго останется в памяти зрителей картины. Словно прочтя мои мысли, Максим обернулся и, выделив взглядом меня из толпы, улыбнулся широко и радостно, словно только меня и ожидал увидеть. Неожиданно сердце мое екнуло и даже кольнуло, я ответно блеснула одной из самых своих ослепительных улыбок, но тут же отвела взор в сторону, усилием воли заставив оторваться от созерцания похожего на породистого скакуна мужчины.

– «Нет, Евгения, на работе ты шашни не крутишь, это табу! – грозно напомнила я себе и невольно с горечью усмехнулась, вспомнив данное обещание тетушке, что не стану сдерживать чувства, если судьбе будет угодно свести меня с достойным представителем противоположного пола!»