Хотя Герман и прошел обязательный для каждого сотрудника заповедника «Тихая» курс по культуре и истории развития местной цивилизации, но впоследствии мало интересовался туземцами. Почти все позабыв, он пользовался теперь информацией, предоставляемой Сапсаном, и собственными наблюдениями. С немалым удивлением Герман обнаружил, что туземцы вовсе не такие темные неразвитые дикари, какими он считал их раньше. Акимики-теру – «лесные люди», – в поселении которых он оказался, свободно владели многими ремеслами, в том числе искусством изготовления каменных сосудов самых необычных и сложных форм. Они возделывали землю, плели узорные циновки, вырезали по дереву и кости. Большой популярностью среди женщин пользовались всевозможные украшения из мелких раковин, речного жемчуга и плетеной кожи. Сапсан рассказал Герману, что степные племена людей ветра владеют кузнечным ремеслом, обеспечивая металлическими изделиями самих себя и акимики-теру. Еще дальше к северу, за степным поясом, жили племена болотных людей, у которых уже имелись небольшие города. Настоящими дикарями можно было считать лишь племена шикан-ден – «пожирателей мертвых», обитавших на западном побережье континента.

Отношение туземцев к живым существам согрело бы душу любого, самого рьяного защитника природы. К животным, и даже растениям, они относились не только бережно, но как к равным себе.

– Закон запрещает охотиться подолгу на одних и тех же животных на одном и том же месте, – говорил Агизекар. – Нельзя собирать с дерева все плоды подряд. Собирая яйца в гнездах птиц, надо брать только половину. Если человек умирает от голода, он все равно не должен добывать в пищу животных, на которых запретил охотиться говорящий-с-духами. Жизнь человека в глазах Айтумайрана не более ценна, чем жизнь ящерицы. Человеку лучше умереть без пищи, чем нарушить табу.

Такая бескомпромиссность в вопросах соблюдения правил потрясла Германа. Он припомнил отношение к природе человека на своей собственной планете, где люди едва не уничтожили все живое. Потом земляне вышли в космос и с тех пор оставили после себя десятки планет с непоправимо нарушенной экологией и выработанными недрами. Не помогали ни самые строгие законы, ни жесткий контроль правительства.

Туземцам же было достаточно одного слова шамана. И ведь не за страх – за совесть слушаются… Неловко и тяжело, словно огромные камни, ворочал Герман в своей голове непривычные мысли.

Вот мы здесь заповедник организовали, вроде как обеспечиваем защиту местным жителям. Дело, понятно, нужное, да только охраняем мы их, в основном, от самих себя. И слово-то какое подобрали – «заповедник». Будто они животные. Ну, а как назвать – «детский сад», что ли?.. А хоть бы и детский сад. И ведь здешние дети рано или поздно вырастут. Сможем ли мы относиться к ним, как к равным? Лучше бы заранее привыкать…

Когда Герман оказался в состоянии свободно передвигаться, не испытывая более непреодолимых приступов слабости, он попросил Агизекара увести его подальше в лес и оставить одного.

– Мне нужно подумать, – сказал он молодому охотнику. – Возможно, я стану говорить с другими богами-с-неба, нельзя вести с ними разговор отсюда.

Агизекар не удивился и не подумал отговаривать. Он проводил Германа на большую поляну, на которой вполне хватило бы места для посадки катера.

– Я вернусь сюда к вечеру, – сказал он. – И провожу тебя в поселок – ты все еще слишком слаб, лучше не ходить по лесу одному. А если тебя заберет птица-без-крыльев, я посмотрю то место, где она сядет на землю.

Он ушел, а Герман, просидев на большой, обросшей пушистым мхом колоде целый час, наконец достал из нагрудного кармана SOS-передатчик. Глубоко вздохнул, и… спрятал его обратно, так и не нажав на кнопку экстренного вызова. Нет, никогда он не найдет в себе сил встретиться с Эвелин. А больше его в том мире никто не ждет. А хоть бы и ждал… Герман не хотел возвращаться. С самого детства немного замкнутый, он не испытывал никакой особой привязанности к цивилизации, как к таковой.

Решено – он останется здесь.

Герман до вечера просидел на поляне, слушая пение птиц и стрекотание цикад; пообедал жареным мясом и лепешками, испеченными Капили; поболтал с Сапсаном. Голос приходил в норму, правда стал другим: звучал глухо, а слова выходили невнятными.

– Пора устраиваться на новом месте жительства, – сказал Герман. – Как у тебя с энергией?

– Остаток ресурса – восемнадцать процентов, – ответил Сапсан. – Почаще бывай на солнце. Отключи усилитель мышц, ты достаточно окреп. Найди ручей с холодной водой возле деревни и периодически забирайся в него в самую жару, чтобы я мог вести подкачку за счет разницы температур. Тогда я сумею зарастить дыры в комбезе – зверь ничего важного не повредил.

Агизекар возник рядом абсолютно бесшумно.

– Могу я остаться с лесными людьми? – спросил Герман. – Жить в вашем поселке вместе с вами?

– Герман из рода Левицких желанный гость в моем доме, – улыбнулся Агизекар. – Идем обратно. Флиенти уже готовит тебе ужин.

Наземный наблюдательный пункт СОЗ в секторе восемнадцать готовили к повторной консервации. Экспедиция ККВЦ завершила свою работу в Восточном массиве – ученых уже вывезли с планеты, оставалось перебросить на орбиту специалистов группы технической поддержки и их оборудование.

Аркадий Бабурин и Кэй Шентао стояли в ангаре, наблюдая, как роботы перетаскивают контейнеры в трюм большегрузного катера.

– Чувствую, нам еще предстоит вернуться сюда в недалеком будущем, – сказал Бабурин. – Экспедиция всех поставленных задач не решила.

– А с чем мы не справились? – спросил Шентао. – Только с отловом горилл. Так ведь с самого начала было ясно, что это дело профессионалов. Стоило обратиться к ним сразу, а не мучиться самим.

– «Обратиться сразу», – повторил Бабурин. – А ты в курсе, что Координационный Совет до сих пор рассматривает кандидатуры? И неизвестно еще, кого утвердит.

– Да брось, Аркадий, там и выбирать-то не из кого. Сам знаешь, что после всех бюрократических священнодействий и проволочек все равно утвердят Шарпа. Бывший военный, дисциплинирован. И в команду к себе собрал таких же ребят. Хотя лично я не понимаю, почему нельзя обратиться в ту фирму, что уже получила заказ от Джайпурского института. Профессиональные звероловы высокого класса, и ведь все равно будут ловить тех же самых горилл. Достаточно дать дополнительный заказ на нужное число особей.

– Ты имеешь в виду фирму Дугласа? Их слишком мало – всего четверо.

– Тогда стоило бы не пускать их сюда совсем.

– А под каким предлогом? Это раньше Комитет мог закрыть доступ на Тихую на сто лет, никому ничего толком не объясняя. Сейчас не те времена – объяснять придется, и скрыть заинтересованность правительства не удастся. А любая утечка информации на данном этапе крайне нежелательна. С одной стороны, шумиха в СМИ посеет панику, с другой – привлечет на Тихую сотни авантюристов и просто праздных зевак. Ты знаешь нынешнее положение в Службе охраны заповедников. После таких сокращений смотрители окажутся не в состоянии перекрыть доступ на планету толпам любопытных и тысячам контактеров-любителей. И ведь все они будут стремиться подобраться как можно ближе к гориллам. Несчастных случаев не получится избежать никак. Эти существа чудовищно опасны.