– О да. Столетие назад. Фермеры, их жены и дети. Я предупреждала, что будут последствия, но он не слушал. Его ослепила жажда власти. Как ослепляет сейчас.

– Вы ошибаетесь, – я потерла руки, пытаясь отделаться от пронизывающего холода, зарождающегося во мне. – Вы лжете.

– Только волькры сдерживают Дарклинга от использования Каньона против его врагов. Они – наказание, живое свидетельство его высокомерия. Но ты это изменишь. Чудища не терпят солнечного света. Как только Дарклинг использует твою силу, чтобы приструнить волькр, он сможет безопасно проникать в Каньон. Он наконец добьется желаемого. Его сила станет безгранична.

Я покачала головой.

– Он не станет этого делать. Ни за что, – я вспомнила ночь, когда мы общались у костра в разрушенном сарае, стыд и грусть в его голосе. «Я провел всю свою жизнь в поисках выхода из этой ситуации. Ты – мой первый проблеск надежды за очень долгое время».

– Он сказал, что хочет воссоединить Равку. Он сказал…

– Хватит повторять его слова! – прорычала женщина. – Он древний. У него было полно времени, чтобы научиться врать одиноким наивным девчонкам! – она надвинулась на меня, ее черные глаза горели. – Думай, Алина. Если Равка воссоединится, во Второй армии больше не будет нужды. Дарклинг станет просто очередным прислужником короля. О таком будущем он мечтает?

Меня начало трусить.

– Пожалуйста, перестаньте.

– Но если он овладеет Каньоном, то воцарится хаос. Он опустошит мир, и ему никогда больше не придется приклоняться королю.

– Нет.

– Все благодаря тебе.

– Нет! – прокричала я. – Я бы никогда так не поступила! Даже если вы говорите правду, я ни за что не стану ему помогать.

– У тебя не будет выбора. Сила оленя принадлежит тому, кто убьет его.

– Но он не может использовать усилитель, – слабо возразила я.

– Он может использовать тебя, – тихо ответила Багра. – Олень Морозова необычный усилитель. Он найдет его. И убьет. Стоит Дарклингу надеть тебе на шею его рога, как ты полностью окажешься в его власти. Ты будешь самым сильным гришом в истории, и вся эта обретенная мощь будет подчиняться его команде. Он навеки свяжет тебя с собой, и ты не сможешь воспротивиться.

Жалость в ее голосе добила меня окончательно. Жалость женщины, ни разу не позволившей мне дать слабину или отдохнуть. У меня подкосились ноги, и я рухнула на пол. Прикрыла голову руками, пытаясь заглушить голос Багры, но слова Дарклинга эхом всплывали в памяти: «Все мы кому-то служим. Король – ребенок. Мы с тобой изменим мир». Он соврал мне о Багре. О Черном Еретике. Может, и об олене тоже? «Я прошу тебя довериться мне».

Багра молила его дать мне другой усилитель, но он настоял на рогах оленя. Ожерелье – нет, ошейник из кости. И когда я оттолкнула его, он поцеловал меня и заставил забыть об олене, усилителе… да обо всем! Я вспомнила его идеальное лицо в свете фонаря, удивленное выражение, взъерошенные волосы. Все это было преднамеренно?

Поцелуй на берегу озера, обида, промелькнувшая на его лице вечером в сарае, каждый добрый жест, каждый нашептанный комплимент, даже произошедшее между нами сегодня? Я съежилась от одной только мысли. Я все еще чувствовала его теплое дыхание на своей шее, его тихое нашептывание на ухо: «Беда вожделения в том, что оно делает нас слабыми». Как же он был прав! Я так отчаянно хотела найти свое место. Мне так хотелось угодить ему. Как же я гордилась, что он доверил мне свои тайны! Но я никогда не задавалась вопросом, что ему нужно на самом деле, каковы его истинные мотивы. Была слишком занята тем, что воображала себя рядом с ним, спасительницей Равки, самой заветной, самой желанной, как какая-нибудь королева!

Я облегчила ему задачу. «Мы с тобой изменим мир. Просто подожди». Надень симпатичное платьице и жди следующего поцелуя, следующего комплимента. Жди оленя. Жди ошейника. Жди, пока я из тебя сделаю убийцу и рабыню. Дарклинг предупреждал, что век гришей подходит к концу. Стоило бы догадаться, что он не позволит этому случиться.

Я глубоко вдохнула и попыталась побороть дрожь. Подумала о бедном Алексее и всех других, кого оставили умирать в черных просторах Каньона. О пепельном песке, который когда-то был мягким грунтом. О волькрах – первых жертвах алчности Черного Еретика.

«Ты действительно думала, что я уже закончил с тобой?»

Дарклинг хотел меня использовать. Забрать единственное, что по праву принадлежало мне, мою единственную силу.

Я поднялась на ноги. Больше я не стану облегчать ему задачу.

– Хорошо, – я потянулась к кучке одежды, принесенной Багрой. – Что я должна делать?

Облегчение Багры можно было заметить невооруженным глазом, но она не тратила времени попусту.

– Можешь проскочить сегодня вместе с артистами. Двигайся на запад. Когда доберешься до Ос Керво, найди «Ферлорен»[1]. Это керчийское торговое судно. Твой проезд уже оплачен.

Мои пальцы замерли на пуговицах кафтана.

– Вы хотите отправить меня в Западную Равку? Чтобы я пересекла Каньон в одиночку?

– Я хочу, чтобы ты исчезла, девочка. Теперь ты достаточно сильная, чтобы самой перейти Каньон. Для тебя это должно быть легко. Зачем я, по-твоему, так долго тебя тренировала?

Еще один вопрос, который я не потрудилась задать. Дарклинг приказал Багре оставить меня в покое. Я думала, что тем самым он защищал меня, но, возможно, ему просто хотелось, чтобы я оставалась слабой.

Я сбросила кафтан и натянула на голову грубую шерстяную тунику.

– Вы знали, что он задумал. С чего вы решили открыть мне правду? Почему сегодня?

– Больше некуда оттягивать. Я никогда не думала, что он найдет стадо Морозова. Это неуловимые существа, они часть изначального знания, лежащего в основе сотворения мира. Но я недооценила его людей.

«Нет, – подумала я, натягивая кожаные бриджи и ботинки. – Вы недооценили Мала».

Мала, который умел выслеживать и охотиться, как никто другой. Мала, который мог найти кролика даже под камнем. Мала, который мог отыскать оленя и, сам того не понимая, поработить меня и нас всех.

Багра протянула мне коричневый дорожный китель, отделанный мехом, объемную меховую шапку и широкий ремень. Подпоясываясь, я обнаружила притороченный к ремню кошелек с монетами и кисет с моим ножом и кожаными перчатками с зеркалами внутри.

Багра вывела меня через узкую дверь и вручила дорожный рюкзак, который я тут же закинула на плечи. Она указала на фонари Большого дворца, мелькающие вдалеке. До нас доносились звуки музыки. Меня вдруг осенило, что вечеринка была в самом разгаре. Казалось, прошли годы с тех пор, как я покинула бальный зал, но на деле прошло не больше часа.