В последние годы династии Цин китайские власти решили создать в Кхаме провинцию Сикан. Административно-территориальная реформа предполагала ликвидацию существовавшей системы управления и замену ее принятой в центральных районах: возглавляемые начальниками уезды с четко установленными границами в составе провинции. Однако Синьхайская революция (1911 г.) нарушила эти планы. К ним вернулось правительство Юань Шикая, серьезно обеспокоенное ростом сепаратистских настроений в Тибете и активным вмешательством Англии в дела региона. На территории будущей провинции в 1914 г. был образован Особый пограничный район. Спустя некоторое время, в 1928 г., уже гоминьдановское правительство объявило о создании двух новых провинций — Сикан и Цинхай (на северо-западе страны).

Первым губернатором Сикана был назначен боевой генерал Лю Вэньхуэй, перед которым стояла весьма трудная задача. Он, в частности, сообщал: "Объединить в провинцию несколько уездов… с тощей землей и нищим населением — дело пока невыполнимое". Поэтому генерал ставил перед центральным правительством вопрос о присоединении к Сикану пограничных районов Сычуани, Юньнани и Цинхая, населенных тибетцами. Губернаторы соседних провинций, разумеется, выступили однозначно против данного предложения, и оно было отвергнуто.

Администрация Лю Вэньхуэя в сложных условиях гражданской войны и японской агрессии предпринимала большие усилия по реализации на местах конкретных программ социально-экономического развития. Летом 1935 г. был учрежден Комитет по строительству провинции Сикан, имевший широкие полномочия. В городе Кандин (административный центр провинции) построили аэродром. Это позволило установить прямое воздушное сообщение с Нанкином, где в то время находилось центральное правительство. Значительные средства выделялись на образование, поддержку торговых связей с Тибетом, создание системы судопроизводства и т. д.

Вскоре после образования КНР было принято решение об упразднении провинции Сикан. В 1955 г. по постановлению Государственного совета ее города, уезды и автономные районы, за исключением Чамдо, вновь отнесли к Сычуани. Округ Чамдо вошел в состав Тибетского автономного района, созданного в 1965 г.

Ближе к городу Литанг (Литан) наш автобус наконец выехал на трассу № 318, по которой год назад долго колесили в Тибете. Ее самый западный участок — от Лхасы до населенного пункта Чжанму (на границе с Непалом), протяженностью около 800 километров, еще называют "Дорогой дружбы". На этот раз, чтобы побывать на сычуаньском маршруте чайного пути в Тибет, нам предстояло двигаться в прямо противоположном направлении — на восток.

Район между Литангом и более западным Батангом известен многочисленными гейзерами. Самые мощные из них — в местечке Чало (уезд Батанг), что на границе с ТАР. Температура выбрасываемых ими воды и пара составляет почти 90 градусов. В условиях здешнего высокогорья она заметно превышает температуру кипения воды. Ранним утром, когда гейзеры проявляют наибольшую активность, красивые долины стремительных рек медленно заполняет таинственный и непредсказуемый туман, который лично у меня вызывал в памяти отечественные шлягеры конца 70-х — начала 80-х гг. в исполнении А. Пугачевой и В. Добрынина.

В настоящее время между Сычуанью и "Крышей мира" функционируют две весьма рискованные горные дороги с перевалами на высоте 4–5 тысяч метров. На отдельных участках в период муссонных дождей они нередко бывают закрыты. Северный маршрут из Чэнду до границы с Тибетским автономным округом (в оптимальном варианте) проходит через Кандин, Лухоу, Ганьцзы, Дэгэ. Южная дорога в западном направлении после Кандина идет на Литанг, а затем в Батанг. Обе эти автомобильные трассы в основном построили воины Народно-освободительной армии Китая в 50-е гг. XX в.

Нормальные дороги в провинции отсутствовали на протяжении веков, можно даже сказать тысячелетий. Известна легенда о том, как циньский князь Хуэйвэнь, живший в эпоху Борющихся царств (475–221 гг. до н. э.), сумел захватить царство Шу (на территории современной Сычуани), ранее недоступное из-за горного бездорожья.

Князь выяснил, что шуский царь большой охотник до красавиц и драгоценностей, и пообещал ему в дар прекраснейшую из женщин и быка из чистого золота. Обрадованный правитель Шу направил за подарками пятерых самых храбрых воинов-богатырей. Вскоре они пустились в обратный путь, нагруженные ценными дарами. Хуэйвэнь приказал своим воинам неотступно следовать за ними и узнать дорогу в Шу. Позднее грозная циньская армия поуже разведанным тропам вторглась в царство и сумела его покорить.

Первая в Сычуани дорога, более или менее пригодная для автомобильного транспорта, появилась в 1925 г. (Чэнду — Гуансянь), т. е. значительно позже, чем на востоке страны. Во время войн милитаристов, сотрясавших Китай в 20-х гг. прошлого века, прокладывали и другие шоссе, но бессистемно и исключительно в военных целях. Позднее гоминьдановское правительство несколько упорядочило дорожное строительство. В период антияпонской войны были проложены автомобильные дороги в направлении провинций Гуйчжоу, Юньнань и Шэньси. Обычно их создавали на основе старинных трактов, существовавших многие сотни лет.

После образования КНР власти сосредоточили строительство новых шоссе на западе Сычуани с тем, чтобы укрепить связи между центром провинции и ее окраинами, заселенными в основном национальными меньшинствами. В 1954 г. открылось движение по самому протяженному в то время в Китае шоссе Чэнду — Лхаса (свыше 2 400 км). Время в пути до столицы Тибета удалось сократить с трех месяцев до десяти дней (при наличии, разумеется, благоприятных погодных условий). Через пять лет было завершено строительство более южной автомобильной дороги — до Батанга, которая стала кратчайшим транспортным маршрутом на запад. В 50-х гг. Чжан Цзыюань, используя известный китайский афоризм, писал в своем стихотворении:

Дорожно-строительные работы продолжались еще многие годы, но уже тогда поставки кирпичного (плиточного) чая на "Крышу мира" резко увеличились. Одновременно в Сычуань начали ввозить большие партии высокогорных лекарственных трав, различной продукции охоты и животноводства. В книге В.Б. Кассиса "Восемьдесят дней в Тибете", изданной во второй половине 50-х гг., приводится небольшой рассказ тибетца-кочевника:

"Спрашиваешь о дороге? Я не знаю цифр, которыми измеряют ее выгоду для всего Тибета. Говорят, они, эти цифры, очень большие. О них скажет тебе мой сын, когда вернется из города Кандин. Он учится там в очень важной школе. Он теперь мои глаза и уши. Я скажу тебе про себя. В горах растет целебная трава чжиму. Мы, кочевники, собираем ее с очень давних времен, но раньше я менял цзинъ (1 цзинь равняется 500 граммам. — Н.А.) травы на кусок холста, которым нельзя было прикрыть даже одно плечо. Сейчас за тот же цзинь чжиму мне дают семь цзиней хорошего чая. Я спрашивал торговца: разве теперь трава чжиму стаза лучше, чем была три года назад? Он ответил: нет, старик, трава осталась такой же, но этот чай пришел по новой дороге, много чая пришло в твой край".