Согласно книге, на территории каждого из дворцов — Нин-го и Жунго — существовали свои чайные. Под них отводились специальные помещения, где служанки кипятили воду. В этих чайных не пили, а только приготовляли чай. Здесь всегда поддерживали огонь для кипячения воды, поэтому обитатели дворцов нередко приходили сюда погреться. Существовала даже должность "смотрителя чайной". Как следует из текста романа, кипяток из чайных разносился в специальных чайниках, а заваривали напиток в покоях, иногда в специальных комнатах. Во дворцах были также особые помещения для чаепития.

Когда востоковеды в узком кругу начинают обсуждать китайские чайные, то сразу вспоминают пьесу знаменитого писателя Лао Шэ (1899–1966 гг.) — автора ряда крупных произведений, в том числе хорошо известных отечественному читателю романов "Записки о кошачьем городе", "Рикша", "Развод" и др. В 20-х гг. прошлого века он плодотворно работал в Великобритании, а во второй половине 40-х гг. — в США. После возвращения на родину Лао Шэ написал несколько драм, которые были поставлены на китайской сцене. Во время "культурной революции" писатель, не выдержав оскорблений и издевательств хунвэйбинов, покончил жизнь самоубийством.

Пьеса "Чайная" (1957 г.) (перевод Е.И. Рождественской-Молчановой) — шедевр его драматургии. События в ней развиваются на протяжении 50 лет, в трех актах она "воссоздает — на крошечном пространстве старинной пекинской чайной — три переломных этапа в истории китайского общества" (В.Ф. Сорокин). Вот как выглядела созданная творческим воображением писателя чайная "Юйтай" в начале осени 1898 г., т. е. в первые дни после разгрома движения реформаторов, известного в истории Китая под названием "Сто дней реформ":

"Сейчас такие чайные почти перевелись, а еще несколько десятков лет назад в каждом городе непременно была хоть одна. Здесь можно было выпить чаю, перекусить, купить сладостей. Устав за день, сюда приходили отдохнуть и утолить жажду чашкой крепкого чая дрессировщики птиц, которые ублажали посетителей пением своих питомцев; здесь судачили, болтали, сводничали. Стоило начаться потасовке, что случалось довольно часто, как тотчас находился третейский судья и улаживал спор; кончив дело миром, пили чай, ели лапшу с тушеным мясом и расходились добрыми друзьями. Словом, чайная в те времена была излюбленным местом многих, там собирались по делу и без дела, проводили свой досуг. Придешь, бывало, и чего только не услышишь! И про то, как огромный паук приняв диковинный облик, был убит молнией; и про то, что необходимо поставить вдоль берега моря заграждения на случай вторжения иноземных войск. Толковали здесь о новых амплуа артистов пекинской оперы, о новых способах приготовления опиума. И посмотреть было на что, когда кто-нибудь из посетителей приносил показать редкую драгоценность. Так что чайные и в самом деле играли великую роль, даже с точки зрения познавательной…"

У самого входа — стойка и плита. Потолок в чайной высокий, места много — столы, стулья, скамейки, табуретки. Все без труда умещаются. Из окна виден двор, во дворе навес, там тоже устраиваются посетители. Во внутреннем помещении и летней пристройке висят клетки с птицами. Куда ни посмотришь — везде надписи "Болтать о государственных делах воспрещается!"

Спустя почти двадцать лет в этом заведении многое изменилось:

"Все чайные в Пекине к этому времени закрылись. Только "Юйтай" по-прежнему принимала своих посетителей. Но все там было теперь по-другому, все было подчинено одной цели — как-нибудь выжить. Как и прежде, в передней комнате подавали чай, задние комнаты были превращены в гостиницу. В чайной не только торговали чаем, но и тыквенными семечками, лапша же с тушеным мясом ушла в область предания. Кухню переместили в задний дворик, специально для обслуживания постояльцев гостиницы. Мебель тоже стала совсем иной: маленькие столики, покрытые светло-зелеными скатертями, да плетеные стулья. Со стен убрали картины с изображением "восьми хмельных даосских святых", исчез не только сам бог царства Цайшэнь, но и ниша, куда его ставили, его место заняли модные красотки — реклама иностранной табачной фирмы. По-прежнему украшали стены надписи "Болтать о государственных делах воспрещается!", только иероглифы стали крупнее".

Не лучшие времена переживала "Юйтай" и во второй половине 40-х гг. XX в., когда у власти находились гоминьдановцы:

"Теперь в чайной не так красиво, как прежде. Вместо плетеных стульев табуретки и длинные скамьи. Помещение мрачное, мебель тоже. Только надписи прежние: "Болтать о государственных делах воспрещается!" Правда, теперь они гораздо большего размера и написаны более крупными иероглифами. Рядом висит еще одна надпись: "Плата за чай взимается вперед"".

Герои пьесы — постоянные посетители большой пекинской чайной, которая пользуется хорошей репутацией и гае собираются представители различных слоев общества. Почти все они прожили трудную жизнь, полную горестей и невзгод. Особенно впечатляет сцена их третьего акта, когда сидящие за столом старики, услышав доносящуюся с улицы траурную музыку, по древнему обычаю начинают разбрасывать ритуальные бумажные деньги, хороня таким образом свое унылое и безрадостное прошлое.

В современном Пекине есть чайная, названная в честь великого писателя. Ее открыли в 1988 г. Интерьер нынешнего заведения заметно отличается от описанного в пьесе внутреннего убранства вымышленной "Юйтай", но можно с полной уверенностью сказать, что в нем все так же многолюдно. Чайная находится в самом центре города, неподалеку от Цяньмэнь (букв. "Передние ворота"). Развернутая на двух этажах фотовыставка рассказывает о том, как в разные годы здесь побывали видный отечественный ученый-востоковед и политический деятель Е.М. Примаков, а также более или менее известные зарубежные политики, в числе которых Дж. Буш-старший, Г. Коль, Ш. Перес и др. Справа от входа скульптурная композиция: теплое рукопожатие Буша-старшего, посетившего чайную 15 января 1994 г., и ее владельца в то время Инь Шэнси.

В чайной можно послушать традиционную китайскую музыку, артистов пекинской оперы и народных сказителей, увидеть выступления фокусников и акробатов. По средам и пятницам с 14.00 до 16.30 собираются любители пекинской оперы. В ежедневной вечерней программе — довольно содержательный концерт с национальным колоритом (с 19.50 до 21.20). Мой старый китайский друг Хуан Дунмин в конце января 2005 г. заказал для нас столик заранее, поскольку в пятницу вечером попасть в популярное среди китайцев и иностранцев заведение не так-то просто, несмотря на то что зал вмещает 350 человек. Цены на билеты в вечерние часы колеблются от 80 до 180 юаней, включая стоимость чая и нескольких видов сладостей. Надписи "Болтать о государственных делах воспрещается!" я не увидел, но требование "Плата за чай взимается вперед" остается, похоже, в силе.

При изучении ассортимента товаров, предлагаемых в многочисленных лавках чайной, обратил внимание на симпатичные "глиняные фигурки господина Чжана" (кит. нижэнь Чжан) из Тяньцзиня. Они впервые появились в этом городе еще в эпоху Цин (XVII–XX вв.). Их делал искусный мастер Чжан Миншань, который лепил героев народных легенд и исторических персонажей, создавал образы современников и стремился отобразить их реальную жизнь. В своем творчестве он добивался "подлинного сходства", передавая внутренний мир и чувства людей с помощью естественных поз забавных глиняных человечков, их скромной повседневной одежды и уравновешенной цветовой гаммы. В Тяньцзине сейчас интересно работают представители уже пятого и шестого поколений "семейства Чжан". Свою лепту в общее дело вносят и талантливые мастера с другими фамилиями.