После того как Шарлотта проводила его взглядом по лестнице, ведущей к ложам, на глаза ей попались лорд и леди Байэм. Они шли рядом, довольно близко друг от друга, но Элинор, держась, как всегда, очень прямо, не опиралась на руку мужа. Лорд Байэм казался несколько рассеянным и мыслями был, очевидно, очень далеко отсюда. Однако краем глаза он все же заметил Питта — видимо, из-за его высокого роста, — и легкая складка прорезала его переносицу, словно он попытался что-то вспомнить.

Это длилось лишь мгновение; потом он прошел мимо них, и его внимание отвлеклось на что-то другое. Томас мрачно улыбнулся; были в этой улыбке и удивление, и ирония.

— Это лорд Байэм, — шепнула ему Шарлотта. — Ты с ним знаком?

Улыбка Питта стала мягкой, немного задумчивой. Казалось, что он вдруг что-то решил для себя. Повернувшись к Шарлотте и как бы забыв, что они не одни, что их окружает шумная чужая толпа, он вдруг сказал:

— Да, я знаком с ним. Ростовщик, чье убийство я расследую, шантажировал лорда Байэма. Это связано со смертью леди Энстис.

— Что? — не сдержавшись, ахнула Шарлотта, с изумлением глядя на мужа. — Лора Энстис? Но при чем здесь он? Ведь это был несчастный случай?

— Нет, — тихо сказал Питт. — Она без памяти влюбилась в него, а он был другом Энстиса. Когда он не ответил на ее чувства, она покончила с собой. Ее муж и Байэм решили заявить, что это был несчастный случай, чтобы защитить ее от злых языков и спасти репутацию семьи.

— О! — Шарлотта была потрясена. Страсть, трагедия, отвергнутая любовь прекрасной одинокой женщины — все это вихрем пронеслось в ее голове. Она представила себе, что перенес Энстис, глубину его горя, сознание того, что друг предал его. Веспасия сказала, что произошло это двадцать лет назад. Как они оба чувствуют себя теперь? Залечило ли время их раны? Не этим ли объясняется странное выражение на лице Байэма, когда он смотрел из своей ложи на Энстиса?

Прозвенел звонок, приглашающий всех в зал. Шарлотта взяла мужа под руку и, высоко подняв голову, смешавшись с толпой, направилась в ложу. Ей не надо было смотреть под ноги — Томас был рядом.

Последний акт с трагической развязкой захватил внимание Шарлотты — во всяком случае, внешне. Она продолжала думать о других драмах, которые наблюдала на лицах Байэма, Фитцгерберта и в чистых глазах Фанни Хиллард.

Когда опустился занавес и стихли аплодисменты, они снова оказались в толпе, медленно покидавшей зал.

Спускаясь тесной массой по лестнице в фойе, все делали вид, что не замечают толкотни, остановок и ожиданий. Протискиваться вперед не было смысла — толпа могла разъединить их. Да и спешить было некуда — их экипаж, возможно, еще не подъехал.

Час спустя они сидели в фойе за маленькими изящными столиками и оживленно болтали, обмениваясь мнениями. Рэдли и Энстис, потягивая шампанское, тихо говорили о политике; Эмили рассказывала Питту все, что знала об Элинор Байэм.

— Тебе понравилась опера? — спросила Веспасия, повернувшись к Шарлотте, с улыбкой окинув взглядом ее раскрасневшееся лицо.

— Да, — ответила та более или менее искренне, но решила все же пояснить: — Я не уверена, что поняла саму историю и, пожалуй, никогда не запомню хотя бы одну мелодию, но декорации буду помнить. Они великолепны, не правда ли?

— Мне кажется, ничего подобного я не видела, — согласилась с ней Веспасия, с улыбкой продолжая смотреть на Шарлотту.

Та нахмурилась.

— Разве оперные мелодии никогда не запоминаются, как, например, музыка мюзик-холла?

Веспасия в легком удивлении вскинула серебристые брови.

— Милая девочка, я, право, не знаю.

Шарлотта была разочарована.

— Но вы часто бываете в опере, не так ли?

Губы Веспасии дрогнули в улыбке.

— Конечно. Но я нечасто бываю в мюзик-холлах.

— А-а, — вконец смутившись, произнесла Шарлотта. — Простите.

Леди Камминг-Гульд рассмеялась.

— Я слышала, у Весты Тилли есть пара премилых песенок. — Она тихонько мягким контральто напела что-то, но после восьми тактов остановилась. — Извини, дорогая, но больше не помню. Мне очень стыдно.

Шарлотта, не выдержав, расхохоталась, чувствуя себя удивительно легко и радостно.

Было два часа ночи, все порядком устали. Кто-то зевал; женщины вдруг почувствовали, что их туфли жмут, а корсеты — и подавно. Лорд и леди Байэм вышли последними и, направляясь к выходу, прошли близко от их столика. Поскольку Джек и лорд Энстис увидели их, не подойти было невозможно.

— Добрый вечер, — первым поздоровался Байэм.

У него было странное выражение лица, в глазах плескалось беспокойство. Если бы это не казалось Шарлотте невероятным, она решила бы, что он чего-то ждет — возможно, ответного понимания, — и то, что он его не находит, не удивляет его, однако больно ранит. А возможно, во всем этом нет ничего невероятного, если то, что сказал Питт, — правда… Трагическую гибель Лоры Энстис связывают с Байэмом. Энстис все еще один, он так и не женился. Возможно, его беспощадный сарказм и внешнее спокойствие — это маска, за которой прячется боль от незаживающей раны. Он любил Лору, ни одна женщина так и не смогла занять ее место в его сердце. Шарлотта была уверена, что в глазах Байэма она увидела сознание вины и надежду на прощение, а на лице Энстиса — вежливость порядочного человека, который пытается не забывать о том, что он христианин.

Байэм остановился у столика. Энстис, слегка откинувшись на спинку стула, посмотрел на него.

— Добрый вечер. — В его вежливом приветствии, однако, не чувствовалось дружеского тепла, а улыбка была еле заметной. — Добрый вечер, леди Байэм. Рад видеть вас. Вам понравилась опера?

Глаза Элинор были печальны, но губы улыбались. Под светской непринужденностью угадывалась не-уверенность.

— Это было чудесно, — не выражая эмоций, произнесла она. Эта фраза не была приглашением к обмену впечатлениями. — Прекрасно поставленный спектакль, как вы считаете?

— Лучшая из постановок, какие мне довелось видеть, — также почти равнодушно подтвердил Энстис. Он не спускал глаз с Байэма. Если бы Шарлотта не была уверена, что лорд Энстис — интеллигентный и воспитанный человек, она бы не задумываясь сказала, что взгляд его враждебен.

Байэм сделал движение, словно намеревался продолжить свой путь к выходу, но вдруг обернулся. Энстис пристально смотрел на него.

Элинор, нахмурившись, все еще стояла, впервые не зная, что сказать, или не решив, стоит ли это делать.

За этим ничего не значащим обменом вопросами и ответами Шарлотта почти физически, как перемену температуры, ощутила напряжение в воздухе. Она бросила взгляд на Эмили, потом на Питта. На лице мужа отражалась странная сосредоточенность. Джек рассеянно решал, стоит ли прервать паузу или лучше не вмешиваться. Но это сделала Шарлотта.