— Ты куда-то торопишься? — спрашивает он с удивлением и непониманием.

— Нет. Просто… Я думаю, это было бы правильно.

— Давай, обсудим это после прилета в Россию, Таша. Или есть какие-то проблемы?

— Нет, конечно, нет. — выгоняю мысли, которые неожиданно скопом ворвались в голову.

— Развестись мы всегда успеем. — добавляет он и почти бесшумно вздыхает.

— Да. Ты прав…

Прошло время, и я не заметила, как уснула на плече Богдана. Мне снилось, как я, муж и Ульяша, которой уже было года три, гуляли в поле, бегали и заливисто смеялись…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Легкое потряхивание рукой и слова Богдана разбудили меня:

— Таша, просыпайся…

Я открыла глаза и увидела рядом врача, который оперировал Улю. Резко встала и с замиранием сердца и надеждой в глазах ждала новостей.

— Как она, доктор?

Когда тот одобрительно кивнул, и уголки его губ подпрыгнули наверх, мои ноги подкосились от слабости, и слезы радости навернулись на глаза.

— Операция прошла успешно. Ваша дочь — большая молодец, она сильная девочка. Сейчас перевели в реанимацию будем следить за ее состоянием.

Настоящие цветы распустились в моем сердце после его слов.

— О, доктор, спасибо вам большое! — воскликнула мама, которая тоже не сдерживала слез и эмоций.

— Благодарим от всего сердца. — муж сильно пожал руку врачу, выражая свою признательность.

Сейчас мы по-настоящему счастливы. Что такое счастье? Не все смогут внятно ответить на этот вопрос… Я скажу вам, счастье — это жизнь.

Прошло две недели

— Богдан, отдай мне уже Ульяшу. — дергаю за рукав мужа, который нес ребенка к машине, которая встречала нас в аэропорту в Москве.

— Все нормально, я понесу, ты устала в перелете.

— Я сама понесу. — преградила ему путь и взволнованно посмотрела на него.

— Что такое, Таша? Что с тобой?

Богдан хмурится и переглядывается с мамой.

Та журит меня взглядом, а я ничего не могу с собой поделать. Переживаю. В самолете зря задремала и видела беспокойный сон.

Кромешная темнота. Ничего не видно и не слышно, кроме плача ребенка. Ульяша зовет маму. И самое ужасное, что не можешь найти ее и взять на руки, чтобы успокоить.

И вроде бы никаких причин для осторожности или подозрений нет в реальном мире, но я удовлетворяю свою мнительность, иду у нее на поводу.

— Отдай. — коротко повторяю я и протягиваю руки.

— Она спит, Таша. Я донесу до машины и передам ее там тебе, хорошо?

Непонятная тревога переполняет меня. Из-за чего я так переживаю? Богдан ведь не сможет отнять ребенка у меня. Но как только мы прилетели в Россию, созрел вопрос о месте проживания ребенка.

Мы с мамой поговорили, что я пока буду жить в Москве у родителей в квартире. Сейчас дочь после операции чувствует себя нормально, но она будет числиться в московском реабилитационном центре и получать должные процедуры и осмотры.

Что думает об этом решении Богдан, я не знаю, я не сообщала ему, и он меня не спрашивал об этом… И есть только одна причина его внешнего равнодушия к этому вопросу — он уже сам все давно решил, где будет жить его дочь. И меня это, мягко сказать, напрягает.

— Аккуратно… — шепчет Богдан, когда перекладывает детскую переноску на мои колени. — Ты себя нормально чувствуешь?

Богдан касается рукой моего лба и замечает нездоровую бледность кожи.

— Нормально. Это из-за перелета. — бросила в ответ, переключившись на дочь, которая спокойно спала, не реагируя на разговоры взрослых.

— Езжай. — отдал указ водителю муж, усевшись на переднее сиденье.

— Богдан, нас надо отвезти к маме. — с требовательной ноткой указываю я и сразу переглядываюсь с мамой, ища поддержки.

Муж молча проглотил вопрос, и задавать водителю новое направление не стал.

— Мам… — с тревогой говорю я, желая, чтобы та подействовала на Богдана.

— Уверенна, твой муж знает, что делает. — шепнула она.

Я неприятно удивляюсь ее простоте и завожусь с пол-оборота, ведь все идет не по плану.

— Но мам, мы же обговаривали все. — возмущаюсь я и категорично заявляю мужу. — Богдан, я не буду жить у тебя дома, нам с Ульяной будет лучше у мамы.

Многие пары живут ради детей вместе, полагая, что так лучше для детей. Если Богдан придерживается этого мнения, то без конфликта не обойтись, потому что считаю это глупым.

— Ты будешь жить там, где захочешь, ясно? — развернулся ко мне Богдан и взглядом подавил легкую истерику.

— Ясно… — сглотнула я, пребывая в легком замешательстве.

Вскоре стало ясно, что водитель везет нас не по адресу дома, где живет мужу. Тогда куда? Что придумал Богдан?

Когда машина припарковалась гаражу двухэтажного дома, окруженному высоким забором, я изогнула шею, чтобы понять куда мы приехали. Новое строение со светло-фисташковой отделкой и шатровой крышей приветливо ожидает гостей… а может и не гостей.

Богдан вышел и открыл двери с моей стороны и протянул мне руку. Я сомнительно посмотрела на нее, не решаясь покидать салон.

— Давай же. — потребовал он, всем видом показывая, что совершенно зря испытываю его терпение.

— Таша… — подтолкнула «словом» мама, и я все-таки доверилась и схватила руку Богдана.

— Вот так.

Он помог мне выйти и протянул руки, чтобы взять переноску, и но я молчаливо отказалась от помощи, крепче прижимая к себе. Я не понимаю, что руководит мной — может материнский инстинкт или необходимость защитить и уберечь ребенка становится превыше всего, хотя и уверенна, что муж не способен предпринять ничего дурного.

— Зачем привез сюда? Кто здесь живет? — опасливо спрашиваю я, когда не спеша захожу во двор и приближаюсь к крыльцу дома.

— Пока никто. Но я хочу, чтобы здесь жили вы с Ульяной. Этот дом ваш.