– Я не верю в проклятия, мэм, – сказала я.

– Вы осмелились перечить ему.

– Доктору?

– Нет, – качнула головой она.

– Прошу прощения, мэм. Я искренне делала то, что считаю верным.

Миссис Ингланд прищурилась на меня, но без злобы. Она смотрела скорее удивленно, словно пытаясь разгадать сложную головоломку.

Наконец праздник завершился, и началась великая уборка. Гости потекли с газонов, таща за руки усталых детей и мечтая о постели.

Ранним вечером вернулся доктор, подергал дверь и потребовал его впустить, а я ответила, что мальчику лучше и он сейчас спит, а потом предложила зайти через полчаса. Доктору пришлось довольствоваться этим, и он ушел.

Когда дыхание Саула стало глубоким, миссис Ингланд проговорила, не сводя глаз с сына:

– Я хочу остаться с ним здесь.

– Мне выйти, мэм?

– Нет, я имею в виду, что хочу остаться здесь, в Кроу-Нест. С Саулом.

– Конечно. А я вернусь в Хардкасл-хаус с остальными?

Она кивнула, покусывая губу и глядя на сына, глаза которого быстро двигались под кожей век: Саул видел сон.

– Я уже потеряла Декку. Второй раз я не вынесу.

– Мэм, мистер Ингланд сказал, что отослать ее в школу предложили именно вы.

– И вы поверили? – Она смотрела на меня в упор.

– Я поищу остальных. – Я поднялась со стула и туже завязала фартук.

– Поговорите с Чарльзом, он вас выслушает. Представьте дело так, будто это его идея.

– Мэм?

Она ничего не добавила и лишь молча смотрела на сына.

Освещенные фонарями и факелами парусиновые навесы приобрели жутковатый вид. Милли с двоюродными сестрами делала фигурки для театра теней, а Чарли спал на коленях у тетушки. Хозяин сидел в окружении нескольких мужчин. Перед ними на столе лежали пустые бутылки из-под вина и бренди, а на скатерти расплылись темные пятна.

– Сэр, – промямлила я, подойдя к мистеру Ингланду.

– А, няня Мэй! – воскликнул он. – Джентльмены, познакомьтесь, это Руби Мэй, няня наших детей.

Мужчины уставились на меня, некоторые кивнули в знак приветствия. Я заметила, как их глаза заскользили по моей фигуре, но не подала виду.

– Мы ее выписали из Норланд-колледжа в Лондоне. Это женская школа нянь. Слышали о такой? Няня Мэй заботится о нас, верно?

– Сэр, можно вас на минутку?

– Как мой сын?

– Мастеру Саулу получше, – ответила я, чувствуя на себе внимание всей компании. – Правда, миссис Ингланд беспокоится, что поездка домой может быть для него опасна.

– Что сказал Пауэлл?

– Говорит, это рискованно, – солгала я.

Мистер Ингланд задумался. Вокруг задвигались усы. Представьте дело так, будто это его идея.

– А в самом деле, не оставить ли парня здесь на неделю или две? Что скажете, ребята?

– Звучит разумно, – откликнулся один.

– А как насчет миссис Ингланд? – спросила я.

– Полагаю, ей тоже придется ненадолго задержаться.

– Как прикажете, сэр. Я попрошу, чтобы им прислали все необходимое.

Он стряхнул пепел с сигары в грязный бокал из-под вина.

– Без моей женушки я стану заправским холостяком, – рассуждал мистер Ингланд. – А вы, естественно, поедете в Хардкасл с двумя младшими.

– Слушаюсь, сэр.

– Выходит, помог именно пар?

Я растерянно заморгала, встретив его спокойный, бесстрастный взгляд.

– Выходит так, сэр.

– Соберите детей, а я пошлю за каретой.

Когда мне было девять, в Балсолл-Хит приехал парк аттракционов. И папа нас с братьями туда повел. Стояла поздняя осень или зима, и, когда мы вышли из дома, на улице уже стемнело. Мама, беременная Элси, осталась дома. Парк расположился на крикетном поле возле железнодорожного моста; горящие факелы освещали толпу у киосков и аттракционы. Мы обошли весь парк, а потом отец выдал каждому из нас по одному пенсу, разрешив тратить, на что захотим. Я купила себе яблоко в карамели, а братья, радостно подпрыгивая, помчались к аттракционам. Помню, как крутилась и сияла в свете факелов карусель, а еще невероятно прекрасных пятнистых лошадей в радужных попонах. Мы с папой долго на них любовались. Я взяла его за руку и улыбнулась, давая понять, что мне необязательно кататься – достаточно смотреть. Я сжимала папины безвольные пальцы, а в его взгляде, устремленном вперед, читалась отрешенность, которая последнее время появлялась все чаще, словно отец забыл, как улыбаться. Его глаза блестели, и в них отражались лошади.

Карета остановилась, и я открыла глаза. Чарли спал у меня на коленях, а голова Милли качалась на моем плече. Мистер Ингланд с улыбкой смотрел, как я прихожу в себя.

– Прошу прощения, сэр.

– Не стоит извиняться: время позднее.

Он погасил потолочную лампу, и мы стали выбираться из кареты.

– Вас проводить наверх с фонарем, мистер И? – спросил Бродли.

– Я справлюсь, Бродли, спасибо. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, сэр!

Мистер Ингланд подхватил Милли и забрал у Бродли фонарь. Девочка снова провалилась в забытье, ее руки беспомощно болтались по бокам. Следом за мистером Ингландом я перешла реку, а затем стала подниматься на холм. Меня одолевала зевота, и я с трудом тащила тяжелого Чарли. Тильда оставила в холле только ночник, а сама отправилась спать. Дом казался пустым: сначала уехала Декка, потом Блейз, а теперь и Саул с миссис Ингланд. Я несла малыша наверх, и меня вдруг захлестнуло тягостное чувство, будто чего-то не хватает. Надо привыкать: отныне у меня два подопечных вместо четырех.

В детскую прошел мистер Ингланд и положил Милли на кровать. Он разул дочку, а я раздела Чарли. Малыш тихонько заныл, но тут же уснул. Я занавесила колыбель балдахином и, подойдя к кровати Саула, усадила его коричневого шерстяного мишку, который завалился на подушки.

Я стала поправлять простыни, а мистер Ингланд сел на стеганое одеяло. Хозяин первым заснул в карете, через пару минут после отъезда из Кроу-Нест. Он выглядел удивительно трогательно: приоткрытый рот, расслабленное, спокойное, как у ребенка, лицо.

– Сидите-сидите, вы мне не мешаете, – сказала я.

– А когда вернется Саул? – снимая чулки, пробормотала сонная Милли.

– Очень скоро, – ответила я, помогая ей.

– Он уехал туда, где Декка?

– Нет. Мисс Декка в школе, ты же знаешь. Пока мастеру Саулу не станет лучше, они с твоей мамой поживут у прадедушки.

Я надела Милли ночную рубашку через голову и уложила.