Сквозь тонкую дверцу слышно было, как возвращается, переговариваясь, в свои каморки прислуга, как снова укладываются спать поварята, болтая и обсуждая события вечера, как наконец голоса их звучат все тише и тише... залаяла во дворе собака, и ей ответила другая... вскоре все стихло.

Прошло много времени, прежде чем норлок услышал осторожные шаги. Он быстро поднялся на ноги, старуха отодвинула засов и прижала палец к губам.

— Тише, норлок! Не разбуди людей! Иди за мной!

Он следовал за ней бесшумно, словно тень. Старуха, шаркая войлочными башмаками, проковыляла по длинному пустому коридору, спустилась по темной лестнице в два пролета, и они оказались на половине прислуги. Из открытых дверей лакейской доносился густой храп. Уверенно ориентируясь в полутемных лабиринтах большого дома, Фрета повернула еще раз и толкнула заскрипевшую дверь, Сульг скользнул за ней. Они оказались в большой комнате, заваленной всякой рухлядью: сломанной мебелью, продавленными стульями, рваными матрасами и вышедшими из моды абажурами. Пробравшись между открытых сундуков, доверху набитых хламом, старуха оказалась возле маленькой дверки в дальнем конце комнаты, поманив норлока за собой. Из кармана фартука она вынула небольшую связку ключей и выбрала нужный. Замок открылся с тихим щелчком, дверь отворилась.

— Пойдем, — проговорила Фрета.

Это была дальняя часть сада, заросшая травой и кустарником, которого вряд ли касались ножницы садовника. Сразу за кустами белела высокая каменная стена. Старуха на мгновение замешкалась, словно вспоминая что-то, потом направилась к густым зарослям ежевики. Она раздвинула колючие ветки — в стене обнаружилась калитка. Звякнули ключи, висячий замок открылся, и старуха вытянула заржавевшую дужку из петель.

— Ступай прямо, а как только закончится белая ограда, увитая плющом, сверни направо, — проговорила старуха. Она глядела на Сульга снизу вверх, глаза ее блестели в свете луны. — Ты окажешься в самом конце Торгового квартала. Опасайся патрулей: ночью они ходят здесь довольно часто.

Сульг выскользнул за калитку и огляделся: вокруг не было ни души.

— Спасибо, — сказал он неловко. В первый раз ему приходилось благодарить человека.

Старуха усмехнулась:

— Не за что. Ты пощадил меня тогда, норлок, а сегодня я спасла твою жизнь Мы в расчете.

Можно было уходить, но Сульг отчего-то медлил. Он глядел на старое лицо, обезображенное безжалостными годами, и видел рыжую девчонку, злую и бесстрашную, осмелившуюся кинуться на него с ножом.

Он невольно засмеялся:

— Ты была очень смешная тогда. Злая, как бешеная кошка.

— Ты убил моего брата, — заметила старуха. — Если бы он остался жив, моя жизнь сложилась бы совсем иначе. Мне не пришлось бы гнуть спину на чужих людей. У меня был бы дом, семья и дети, все как у других людей. И я бы никогда не знала тебя, норлок, приносящий несчастья.

Сульг отвел глаза.

— Извини, — сказал он. — Так получилось.

— Честно говоря, Риферс, я понятия не имею, что было дальше, — проговорил Магистр. — Так что в нашей истории существует много белых пятен. Следующую весть о норлоках я получил лишь через десять лет — к тому времени Наставника давно уже не было в живых. Я узнал, что изгнанники по-прежнему в Ашуре...

Магистр хмыкнул.

— Они не подозревали тогда, что близилось то время, когда им придется убираться с этой земли: Доршата в очередной раз вспомнила о своей северной провинции. По двустороннему договору, заключенному когда-то между Белым Дворцом и Серым Замком, Ашура отходила под власть Дворца, и люди намеревались установить там свое правление. Двоюродный брат тогдашнего Наместника собирался поселиться в Руноне, главном городе Ашуры, разместить там военный гарнизон и навести наконец порядок на северных землях страны.

Риферс ненадолго задумался, прежде чем ответить.

— Таким образом, — проговорил он (Магистр очень ценил в своем помощнике умение четко излагать мысли), — Ашура становилась частью Доршаты, и на ее территории вступал в силу приказ об уничтожении норлоков-изгнанников? Приказ, если я не ошибаюсь, был бессрочным?

— Нет, Риферс, ты не ошибаешься, — усмехнулся Магистр. — Он был бессрочным. Более того, именно я предложил такую формулировку. — Он тоже погрузился в задумчивость и привычно побарабанил пальцами по поручню кресла. — Только это спасло его тогда от виселицы, — пробормотал он негромко.

Риферс догадался, кого имеет в виду Магистр, хотел было что-то спросить, но промолчал.

«Ты всегда ухитрялся выходить сухим из воды, но когда-то тебе не повезло», — думал Сульг, здороваясь с хозяином трактира. На левой руке у того не хватало трех пальцев: поговаривали, что лишился он их после того, как слишком уж нагло обсчитал кого-то из сарамитов. Это вполне могло быть правдой: сарамиты не отличались терпением и хорошими манерами. Возможно, что после насильственно проведенной операции они пересчитали деньги, поняли, что погорячились, но было уже поздно.

Хозяин, впрочем, после неприятного случая нимало не утратил своего необыкновенного оптимизма и жизнерадостности и продолжал встречать как дорогих гостей всех, кто останавливался у него в «Цветущем шиповнике».

Норлоки заглядывали сюда нечасто: в последнее время они старались обходить стороной людные места, зная о том, что родовичи клана Серебряной рыси по-прежнему предлагают за их поимку неплохие деньги.

— Как несправедливо, — лицемерно заметил по этому поводу Сульг, обращаясь к Тирку. — Убил его ты, а охотятся из-за этого на всех нас.

Кейси фыркнул, а Тиларм, как всегда принявший все сказанное за чистую монету, горячо возразил:

— Агрхи же не знают точно, кто именно убил Серебряную рысь. Им известно только, что сделали это норлоки, вот и все.

— Ты безнадежен, приятель, — тяжело вздохнул Илам и сочувственно похлопал его по спине широкой, как лопата, ладонью. — Ты безнадежен.

В оконца трактира стучал осенний дождь, шумел так сильно и ровно, что становилось понятно: он будет лить не меньше недели. Тем уютнее было оказаться после долгой дороги в хорошо натопленном небольшом зале трактира, где вкусно пахло тушеным мясом с овощами, рыбной подливкой, свежими лепешками на меду.

Из-за позднего времени посетителей за столами было немного. Тех, кто заканчивал ужин, уже поджидал тихий белобрысый мальчик-слуга, в чьи обязанности входило провожать постояльцев до отведенных им комнат. В углу сидела компания, которая, судя по пустым кувшинам на столе, уже порядком набралась: один из мужчин крепко спал, уронив голову на руки, двое других клевали носами над кружками с пивом и пустыми тарелками.

Норлоки не собирались заезжать в «Цветущий шиповник», но сильный ливень спутал все планы. Если бы не дождь, они добрались бы уже до Сторожевой башни: приближалось время очередного паломничества монахов к их каменным святыням. «Что ж, — лениво думал Сульг, облокотившись на стойку и обводя взглядом зал с низкими потолками, в то время как Тирк оживленно болтал с хозяином. — Пара дней в запасе у нас еще есть. Монахи будут ждать нас до последнего часа».