Старуха бросила по сторонам настороженный взгляд. Убедившись, что все спят, она проковыляла к дальнему углу кухни, отворила маленькую дверцу и поманила к себе Сульга.

— Сиди здесь и молчи, что бы ни случилось! — прошептала она, вынимая ведра из темной и тесной каморки, чтобы освободить немного места. — Они вряд ли будут обыскивать кухню!

Она втолкнула Сульга в чулан, захлопнула дверь и задвинула засов.

Сердце Сульга колотилось так, что удары были слышны, казалось, по всему дому. Через мгновение после того, как за ним захлопнулась дверь чулана, он понял, какого дурака свалял: вне сомнения, старуха захочет свести счеты с убийцей своего брата. И это не составит ей никакого труда: достаточно сообщить патрулю, что она только что самолично заперла в чулан того самого норлока, которого они ловят...

Он выругался шепотом, вынул нож и зажал его в ладони. Когда-то ему уже удалось избежать виселицы. Кажется, теперь повезет меньше, но никто не помешает ему взять с собой столько жизней, сколько это возможно.

Сульг перевел дыхание. Мысли его проносились быстрее молнии: то он думал о том, удалось ли Тирку добраться до постоялого двора, то обращался к прошлому, и тогда против воли вспоминалась рыжая девчонка с глазами полными бессильной ярости. Что ж, судьба, в конце концов, сделала ей неплохой подарок...

Внезапно зазвучали, приближаясь, человеческие голоса. Сульг насторожился, весь обратившись в слух.

— Ну, вот он, черный вход для прислуги, на него вы хотели взглянуть? — снисходительным, вальяжным тоном говорил один. — Вот он. Эти лентяи уже спят, каково?! Солнце только что зашло... Нет, уважаемый, если б злоумышленник пробрался в дом через черный ход, он перебудил бы всю челядь. Сами видите, дармоедов здесь хоть отбавляй.

Раздались звучные шаги. Подкованные сапоги клацали так, словно по каменному полу кухни двигалась лошадь.

— Этот злоумышленник — норлок, а они умеют передвигаться бесшумно, словно звери! — угрюмо произнес другой голос, низкий и хрипловатый. — Опасные существа! Прошу прощения за беспокойство, я должен осмотреть это помещение.

— Извините, что помешали вашему отдыху, белл Бреварт, — вмешался в беседу третий голос, извиняющийся и подобострастный. — Но безопасность...

Снова простучали торопливые шаги и замерли возле чулана.

Сульг перестал дышать: от людей его отделяли лишь тонкие доски дверцы. Ладони его вспотели, он зажал нож зубами и вытер руки об одежду.

— Норлок? — протянул вальяжный голос. Сульг не видел человека, но он почему-то представлялся ему упитанным и благодушным — таким, без сомнения, сделали его годы безопасной, сытой жизни. — Откуда?

— Он бежал из гавани. Патруль говорит, что он перепрыгнул через ограду и забрался в ваш сад!

— В сад? — недоверчиво переспросил хозяин. — Ха! В сад! Там два цепных пса, они разорвут в клочки любого, кого увидят. Мы кормим их раз в два дня! Хотел бы я глянуть на того, кто сунется в дом, который охраняют эти звери!

Каждое слово людей отдавалось в ушах Сульга громом. Он стиснул пальцы на рукояти ножа.

— Ваши собаки, белл Бреварт, — настоящие чудовища! — заюлил подобострастный голос. — О них говорит вся Лутака...

В разговор вмешался обладатель подкованных сапог. Он переступил с ноги на ногу, звякнув металлом, и заявил:

— Солдаты настаивают на том, чтобы осмотреть помещения прислуги. Я, как командир патруля...

— Разве я возражаю? — благодушно проговорил хозяин. — Если им больше нечем заняться, пожалуйста! По правде говоря, я считаю это напрасной тратой времени, но если вы считаете, это необходимо, то... Ну, пусть обыщут двор и сад. Я приказал охране убрать собак.

— Белл Бреварт, у вас не дом, а крепость!

Хозяйский голос хмыкнул.

— Я — ювелир. Нашему брату приходится держать ухо востро!

— Значит, мы можем осмотреть кухню и комнаты прислуги?

— Пожалуйста, пожалуйста! А когда закончите, прошу в мои покои. Хочу угостить тех, кто охраняет покой жителей Лутаки, замечательным вином. Доставили с островов Пряного Ветра. Редкость, большая редкость. Настоящий подарок для тонких ценителей.

— Белл Бреварт, большая честь для нас... собственно говоря, солдаты уже почти все осмотрели... разве что вот эту...

Внезапно раздавшийся грохот чуть было не заставил сердце Сульга выскочить из груди.

— Что там еще? — недовольно поинтересовался хозяйский голос. — Фрета, это ты? Что опять вывалилось из твоих дырявых рук? Это посудомойка Фрета, — пояснил он. — Она живет в моем доме уже лет двадцать.

Сульг услышал извиняющийся голос старухи:

— Извините, хозяин... ведро с водой... случайно опрокинула, видимо, поваренок поставил его не на место. Я сейчас все вытру, простите.

— Старая дура, ты залила всю кухню, — недовольно проворчал ювелир. — Места сухого нет! Вытирай же быстрее, безрукая!

Послышался шаркающий звук: очевидно, старуха возила тряпкой по полу.

— Уважаемые, я вас покину, не хочу промочить ноги.

— Пожалуй, и мы тоже с вами! — заявил подобострастный голос. — Ух, сколько воды! Никчемная прислуга, что и говорить! Пойдем, Харал, твои солдаты во дворе...

Мокрая тряпка звучно шлепнула по каменному полу.

— Бабка! — окликнул неожиданно командир патруля. Судя по шагам, он был уже на пороге. — Эй, бабка! Как тебя... Фрета, что ли?

Сульг замер.

— Да, белл?

— Ты никого не видела возле дома? Никого подозрительного?

Норлок почувствовал, как по спине его стекает пот. Казалось, прошла вечность, прежде чем раздался бесцветный, тихий голос старухи.

— Нет, белл, — проговорила она. — Я никого не видела.

Сульг прислонился лбом к двери чулана и перевел дух.

— Ну вот! — воскликнул хозяин. Похоже, ему порядком надоело торчать на кухне. — Идемте в мои покои, господа. Выпьем за процветание нашего славного города! За его военных, охраняющих наш покой! А завтра я велю охране глянуть в саду: если мои псы сожрали норлока, вы ведь не будете в обиде на меня? Пойдемте, я открою вам тайну: расскажу, какие украшения будут особенно модны у красавиц этой осенью. Шепните своим женушкам всего два слова: желтые бриллианты.

Голоса зазвучали, удаляясь:

— Желтые?

— Да, это будет необыкновенно модно — желтые бриллианты! Но это еще не весь секрет: к зиме мне должны доставить розовые! Ха! Я сведу с ума всех модниц Лутаки. Уж они заставят своих мужей растрясти кошельки, а? Розовые камни, прозрачные, как слеза, каково?! Цвета утреннего неба над морем! Ха-ха!

Когда шаги затихли, Сульг бессильно обмяк. Он старался не делать лишних движений: старуха спрятала его в чулане, который был забит щетками и метлами для уборки; сбоку возвышалась целая пирамида ведер, которые то и дело грозили обрушиться со страшным грохотом.