Он выглядел как обычно.

Но вместе с тем было в его движениях то, что выказывало явную нервозность.

Мы знали друг друга больше двадцати лет.

Наши отцы дружили, и мы росли рядом.

Мой покойный отец не доверял никому так, как доверял Алексею-старшему.

И делал это не зря.

Потому что, когда в нашу семью пришла беда, именно Алексей пришел на помощь сразу же.

Без лишних громких слов и заверений. Это он приютил Романа, несмотря на все сложности, и не дал органам опеки забрать моего брата.

Он стоял за моей спиной до тех пор, пока я не окреп и не встал на ноги.

Нас часто сравнивали с Лексом.

Некоторые даже думали, что мы приходимся родней.

Оба высокие — без нескольких сантиметров по два метра ростом. Оба блондины со светлыми глазами. Оба имели определенный вес в тех кругах, которые простые люди называли преступным или криминальным.

Но Лекс был полной моей противоположностью.

Улыбчивый. Обаятельный.

Он становился центром притяжения всегда и везде, стоило ему только где-то появиться.

Он был остроумен, хитер и умел производить впечатление. Женщины обожали его. Просто боготворили. Называли принцем русской империи, и отчасти это было верно. Лекс даже рассекал на своем любимом белом «лексусе», словно на белом коне, гарцуя и красуясь.

Только это никогда не задевало меня.

До сегодняшнего дня.

До тех пор, пока Лиза не попала в поле его зрения.

А мне неожиданно захотелось забыть о нашей многолетней дружбе и верности чести и слову, чтобы не дать ему больше смотреть в сторону девчонки. Никогда.

— Что-то случилось в русском квартале? — уточнил я, быстро кивая мужчине, а сам потянулся к ноутбуку, чтобы щелкнуть камерами, отыскивая Лизу.

— Не только у нас, Варг. Грядет какая-то хрень.

— Звучит не очень. Выпьешь?

— Не откажусь, брат.

Лекс молчал, пока я звонил на кухню, чтобы нам принесли выпивку и что-нибудь из еды, а я лениво, но пристально наблюдал не за ним, а за Лизой.

Девчонка продолжала сидеть словно мелкая пташка в клетке на перекладине.

Рядом с Художником.

И этот факт тоже не добавлял мне ни настроения, ни терпения, чтобы кого-нибудь не убить.

Скоро Хэльга принесла большой поднос, где, помимо бутылки элитного коньяка, двух стаканов и ведерка со льдом, стояла еще большая тарелка блинов с красной и черной икрой, которые так любил Лекс.

— Ну я же снова поправлюсь! Балуешь меня, мать! — Лекс поднялся со своего места, чтобы обнять пожилую женщину, для чего ему пришлось склониться почти вдвое.

— Ты бы почаще заезжал, негодник! — Я только криво улыбнулся, глядя на Хэльгу— единственную женщину, которой было позволено вот так разговаривать со мной или Лексом, потому что много лет она была рядом и заменила мать. Мне и Ромке. — Своим девушкам время находишь, а про меня всегда забываешь!

— Всегда о тебе помню, мать! — Лекс рассмеялся, крепко обнимая женщину и даже приподнимая ее над полом. — Но сейчас дел много. Я и дома-то толком не бываю. Мама тоже бурчит, что не видит меня.

— Чтобы всё съели! — строго, но с огромной любовью погрозила нам пальцем Хэльга, прежде чем ушла на кухню снова, а Лекс уселся в кресло, первым делом потянувшись за блинами.

Я молча налил нам коньяк, протянув ему стакан, так же молча чокнулся и отпил терпкого напитка, чей привкус был кедровый и насыщенный.

— Слышал, что появился новый бандит? — заговорил Лекс, на что я только кивнул в ответ.

Эти слухи долетали и до нас.

Некто, кто называл себя Гангстером.

С темным прошлым и неясным будущим, потому что творил то, что никому не нравилось.

Он явно нарывался на большие неприятности, но останавливаться не собирался.

— Его уже прозвали Психопатом. Творит полную херню. Он никого не подкупает, никого не переманивает на свою сторону. Он просто приходит и убивает владельца клуба, а потом забирает всё себе со всеми потрохами. От такой наглости все в ярости. Отец хочет собрать всех глав кварталов и обсудить эту ситуацию. В эти выходные.

— Хорошо, — кивнул я, краем глаза наблюдая за тем, как Лиза поднялась со своего места, зашагав куда-то в сторону коридора, оставив Художника.

— Мы бы всё равно увиделись в пятницу, но я решил сказать тебе заранее. Да и остальным знать об этом не следует. Кстати, о пятнице… — Я хмуро посмотрел на Лекса, когда тот подался вперед с явно заинтересованным блеснувшим взглядом. — А эта русская девчонка очень даже ничего.

Я благоразумно поставил бокал на стол. Чтобы не разбить кое-кому голову. Совершенно случайно.

— Она смертник, — холодно и сухо отчеканил я.

И хорошо, что за годы научился не только сдерживать свои порывы, но и не показывать своих эмоций. Жаль, это не всегда срабатывало с Лизой.

— Но при всём этом она хорошенькая! — не унимался Лекс.

— По правилам «Чертога» смертники неприкосновенны.

Лекс хмыкнул, дернув бровью, а я сжал кулаки пол столом.

— Сколько нужно заплатить, чтобы эти правила изменились?

Он шутил.

Потому что знал, что правила «Чертога» неизменны.

И за это многие поплатились кровью.

Но сдержать ледяной уничтожающий взгляд я не смог, на что Лекс только рассмеялся, приподнимая ладони, словно сдавался.

— Да ладно тебе, Варг! Расслабься! На мою долю баб хватит.

Мы говорили недолго.

Обсудили некоторые вопросы по бизнесу, потому что, ко всему прочему, работали вместе. Но уже на пороге я окликнул его, чтобы спросить то, что не давало мне покоя всё это время:

— Что ты сказал девчонке? На русском.

Лекс удивленно вскинул брови, окинув меня веселым загадочным взглядом, но всё-таки ответил:

— Сказал, что жду пятницы и надеюсь, что она сможет удивить меня.

Когда Лекс ушел, я снова развернул к себе ноутбук, на пару минут давая себе позабыться, прежде чем начать работу.

Лиза вернулась в свою каюту.

Забралась на свое любимое место на краю стола, в этот раз не кутаясь в одеяло, потому что теперь одежда согревала ее.

И это было более чем странно.

Разрешая ей с этого дня выходить на свободу, я понимал, что девчонка не успокоится. Она будет искать лазейку, чтобы выбраться. Будет рассматривать своими голубыми глазами любой вариант для спасения, потому что не собиралась сдаваться.

А я был начеку.