Тут по лестнице, минуя семейство У, спустилась еще одна особа — маленькая худенькая женщина в белой униформе, надетой, как видно, впопыхах. Она пыталась укротить свои черные волосы, падавшие на лицо, но прическа у нее была не лучше, чем у Жермен и Нина. Шла она босиком и в руках несла небольшой сверток. Это была Хэйди, филиппинская няня с маленькой мисс Кингсли Крокер на руках.

Босиком филиппинка шла вовсе не по причине невероятной спешки. Хэйди оказалась самой подходящей няней из всех тех, кого они перепробовали за одиннадцать месяцев, вот только везде и всюду ходила босиком. И эта ее босоногость каждый раз бросалась Чарли в глаза. Как-то в студенческие годы он взял в библиотеке Технологического одну книгу. В этой книге были иллюстрации килтов и прочих атрибутов шотландских кланов. Яркими красками изображались шотландские землевладельцы, наряженные для выступления в оркестре, — у всех были голые ноги с крепкими, мускулистыми икрами, и совсем никакой обуви. Как будто это было чем-то исконным, первобытным, без чего никак нельзя обойтись, пусть даже прошло много времени и одеваться стали иначе. Чарли видел себя таким же, манера ходить босиком пришлась ему по душе. Вот только он никак не мог решить для себя — желательно ли такое в няне или нет.

Хэйди обогнула последний поворот перил, остановилась перед Чарли и бодро осведомилась:

— Все порядок, мистер Крокер?

— Порядок, — подтвердил Чарли, — полный порядок. Так… ложная тревога. Она испугалась?

Жестом он показала на Кингсли, это маленькое бледное существо, свернувшееся у няни на руках и, очевидно, крепко спящее. Она. Чарли терпеть не мог имя Кингсли и старался не произносить его лишний раз.

— Нет-нет, мистер Крокер. Она не просыпаться.

Глаза маленькой девочки были плотно закрыты, голова опущена — она прижималась к животу Хэйди. Жермен и Нина, проявляя вежливость, засуетились вокруг законной наследницы. Затем, повернувшись к хозяину дома, обе снова смущенно захихикали. Поначалу Жермен и Нина смотрели ему прямо в лицо, но затем перевели взгляд на рубашку-поло, облегающие бриджи и начищенные до блеска сапоги. Дойдя до сапог, они снова оглядели его, уже снизу вверх: бриджи, рубашка-поло, лицо. Линь тоже рассматривал Чарли, только взгляд его был прикован к щегольским сапогам. И Хэйди, няня, оглядела его всего, но остановилась именно на сапогах. Все они, исключая младенца, были разбужены сигнализацией, все дружно выскочили в холл и увидели кэпа Чарли, вырядившегося в высокие черные сапоги, как будто он собирался вскочить на лошадь в три пятьдесят пять утра. «Погодите, я вам объясню!» — пронеслось в голове у Крокера, но он одернул себя. Уважающие себя мужчины ничего никому не объясняют.

Вдруг до него донесся тихий, чуть ли не заговорщицкий шепот за дверью спальни. И не просто шепот, а еще и смешки. Уолли! Серена! Он ушам своим не поверил. Они так мило беседуют, прямо друзья закадычные. Что Чарли совсем даже не понравилось. Эти двое едва знакомы, да и какие между ними могут быть отношения, кроме натянутых? При том щекотливом положении, которое каждый из них занимал в семье. С чего это они там развеселились? Какими такими шуточками обмениваются? Не иначе как насмехаются над ним, Чарли, зубоскалят на его счет.

В этот момент дверь открылась — из спальни появился Уолли. Он вечно ходил с опущенной головой, уставившись в пол — из-за сутулости и общей вялости организма, — но сейчас на его губах играла улыбка. Уолли поднял голову, увидел отца, и улыбка испарилась, уступив место прежнему, ничего не выражающему взгляду.

Внутри у Чарли все клокотало. Но что он мог сказать?

Окинув взглядом весь собравшийся зверинец, включая и Уолли, он рявкнул:

— Ну, ладно! А теперь всем спать! Давайте-давайте, расходитесь!

Чарли так грозно рявкнул — прямо нагоняй устроил. Ни с того ни с сего. Ну да ладно… Каждый настоящий мужчина, способный заявить о себе в полный рост, знает, что время от времени полезно сердиться просто так — укрепляет дисциплину. Подчиненные принимаются сами искать в своем поведении ошибки.

Все отправились восвояси. Уолли, опустив голову и ссутулившись, поплелся медленнее всех, волоча тяжкий груз своих шестнадцати лет.

Чарли вошел в спальню… так… уладить кое-что. Войдя, он закрыл за собой дверь. Серена все так же сидела на краю кровати, повернувшись лицом к нему. Она нагнула голову, обхватила обеими руками густую гриву спутанных волос и перекинула ее через плечо. Сделав так, Серена подняла голову и посмотрела мужу прямо в глаза. На лице ее была едва заметная улыбка. Да, у Серены вдруг поднялось настроение… видать, посмеялись над шестидесятилетним стариком.

Чарли, сделав жест в сторону холла, бросил на жену гневный взгляд:

— Ты пропустила настоящую деревенскую сходку.

Слова прозвучали не как безобидная ирония, а со злым сарказмом — кары небесные, высеченные на скрижалях и спущенные владыкой.

— Вот как? — Легкая улыбка Серены сменилась усмешкой.

— Ага, вся честная компания была в сборе. Из-за твоей сигнализации сбежалась вся шайка-лейка. Все семейство У. И Линь тоже. На перилах висел. И филиппинка притащилась — как же без нее. Как всегда, босиком.

Усмешка Серены стала презрительной. Чарли продолжал:

— Если хочешь знать, притащилась с твоей дочерью. С той все в порядке — даже не проснулась. Если тебе интересно, конечно.

— Я знаю. Я уже звонила Хэйди. — Серена даже не защищалась, что лишь сильнее раздражало Чарли.

— Серена, это уже третья ложная тревога за последнее время.

— За последние полгода.

— Неважно. Но ведь это курам на смех. Какая, скажи на милость, от этой сигнализации польза? Полиция регистрирует столько ложных тревог, что они даже не отвечают на звонки. А «Радартроник Секьюрити»? Неужели ты веришь, что эти способны кого-то защитить? Как ты думаешь, кто там у них работает? И что можно сделать за тот мизер, который они платят своим сотрудникам? Нанимают всяких там бродяг да алкашей, доверяют им табельное оружие… И у этого сброда ключи от нашего дома! Что за нелепость! Все, пора распрощаться с сигнализацией.

— Ну и ну… Не знала, что ты так прекрасно разбираешься в сигнализациях и охранных компаниях.

«Что за дерзость!»

— Разбираюсь ровно настолько, — вышло: «роннстолько», — насколько следует. И вообще, у нас, в округе Бейкер, был такой порядок — свой дом защищаешь сам. Если вот этого, — Чарли вытянул руки, — недостаточно, в шкафу спрятано ружье. И если придется застрелить человека — застрелю, будь уверена. Уже приходилось.

— Ну да, конечно. Во Вьетнаме.

Вообще-то ему действительно приходилось убивать… Но неужели жена в самом деле имеет в виду то, что, как ему показалось, прозвучало в ее словах: «Ты уже распространялся о своих подвигах во Вьетнаме»?

— Я говорю о том, что отныне в нашем доме будет заведено так. И не иначе. Вот о чем я говорю! Чтобы больше никаких сигнализаций. Усекла?