Сражение началось на рассвете с героического поединка двух лучших воинов, который окончился гибелью обоих: противники в смертельном объятии пронзили друг друга мечами. Битва была необычайно ожесточенной, но наконец войско Бриана стало одолевать противника. Лейнстерцы несли тяжелые потери. Сын и объявленный преемник Бриана Мурхад повел воинов вперед и, как гласит легенда, лично изрубил сотню врагов – полсотни мечом в правой руке, полсотни мечом в левой, – прежде чем сам пал сраженным. Среди убитых Мурхадом был и ярл Сигурд. По преданию, из всех дублинских викингов, сражавшихся на стороне Лейнстера, уцелели лишь 20, а всего объединенное войско Лейнстера и Дублина потеряло 6000 убитыми. К вечеру лейнстерцы разбежались с поля боя, и многие викинги утонули, в отчаянии пытаясь вплавь добраться до своих ладей, стоявших на якоре в Дублинской бухте. В этот победный момент Бродир с малым отрядом норманнов, прорубившись сквозь неприятельские порядки, изрубил молившегося в своей палатке Бриана. Товарищей Бродира подоспевшие королевские телохранители тут же убили, его же самого, как рассказывают исландские саги, схватили и предали жуткой смерти. Ему распороли живот и заставили ходить вокруг дерева, пока не вымотались наружу все кишки. В сражении погиб и Маэл Морда с одним из своих королей-данников, а со стороны Мунстера погибли два местных короля.

Безымянный автор «Войны ирландцев с чужеземцами» считает Клонтарф решающим сражением в норманно-ирландском противостоянии, но это преувеличение. В сущности, эта книга – восхваление династии Уа Брианов, и, прославляя их достижения, автор хотел подкрепить претензии наследников Бриана Бору на верховный трон Ирландии, за который они соперничали с Уи Нейллами. На самом деле битва имела другие последствия. Гибель Бриана и Мурхада обернулась династическим кризисом в Дал Кайсе, который разом положил конец возвышению Уа Брианов. С трудом завоеванная Брианом гегемония рухнула в одночасье, в Кашел вернулись прежние хозяева, а Маэлсехнайлл вновь стал верховным королем. Ситрик оказался там же, откуда начал свое царствование – под властью Маэлсехнайлла. Это как нельзя более наглядно показало, насколько ослабли позиции ирландских викингов. Ситрик и дальше участвовал в междоусобных войнах ирландских королей, но чаще терпел поражения, чем побеждал, и Дублин мало-помалу утратил всякое военное и политическое значение. Вместе с тем город процветал как главный ирландский порт, и Ситрик стал богатым правителем. В 1029 г. он выкупил своего сына Олафа, захваченного викингами Бреги, за 1200 коров, 120 валлийских пони, 1,7 кг золота, такое же количество серебра плюс возврат заложников и еще 80 голов скота посреднику, который вел переговоры. Хотя Ситрик охотно грабил монастыри, когда это отвечало его интересам, он был набожным христианином и в 1028 г. отправился с паломничеством в Рим. Как правило, подобные паломничества совершались в знак покаяния, и Ситрику как завзятому викингу, несомненно, было в чем покаяться. Вернувшись в Дублин, он выстроил кафедральный собор Церкви Христовой, но нарочно отнес его к английской Кентерберийской митрополии, земли которой находились под властью датского короля Кнуда. Только в 1152 г. Дублинский диоцез стал частью ирландской церкви. Союз Ситрика с Кнудом ненадолго вернул Дублину былой статус сильного королевства в Ирландском море, но после смерти Кнуда в 1035 г. Ситрик оказался беззащитен. В 1036 г. норманнско-гэльский король с Гебридов Эхмарках мак Рагнайлл захватил Дублин и изгнал Ситрика: тот умер, а возможно, был убит во время нового паломничества в Рим в 1042 г.

Эхмарках не смог удержать Дублин, и в 1052 г. король Лейнстера Диармайт мак Маэл изгнал его и стал править городом напрямую как частью своего королевства. В следующие 100 лет Дублин, словно драгоценный приз, будут отнимать друг у друга враждующие королевские династии Ирландии, а в перерывах там будут править скандинавские короли: мэнские, гебридские и даже норвежские.

К XI в. норманнские города окончательно вросли в политическую жизнь Ирландии благодаря торговле, которую они вели, и пошлинам, уплачиваемым с нее, а равно и военным флотилиям: воюющие между собой ирландские короли ценили союзы с норманнскими колониями. Во второй половине Х столетия исчезают языческие погребальные обычаи, из чего можно сделать вывод, что ирландские викинги по большей части обратились в христианство. Ирландских жен брали не только короли, вроде Ситрика Шелковой Бороды, а дети от смешанных браков во многих случаях росли гэльскоговорящими. Не исключено даже, что в норманнских колониях горожане скандинавского происхождения составляли меньшинство против преимущественно ирландских рабов, слуг, поденщиков и ремесленников. Ирландские викинги уже настолько отличались от «настоящих» скандинавов, что получили новое название – остманы, что означает «люди с востока» (Ирландии). Видимо, так их стали называть англичане, к тому времени успевшие изучить все скандинавские народы.

Внешне остманский Дублин, скорее всего, не отличался от других норманнских городов того периода, например от Йорка или датского Хедебю. В Х в. он делился на длинные и узкие участки, тянувшиеся вдоль улиц и огороженные частоколом. Прямоугольные дома из дерева, прутьев, глины, крытые соломенными крышами, примыкали к улице и имели двери и туда, и во двор. Хотя дома часто перестраивались, границы участков оставались неизменны веками. По ним ирландские короли облагали своих подданных данью: например, Маэлсехнайлл в 989 г. потребовал у Дублина по унции (28 г) золота с каждого участка. Дорожки вокруг домов мостились горбылем либо гравием и каменными плитами. Над улицами остманского Дублина сегодня проходят улицы современного города, и потому мы не знаем, чем мостили их тогда, но в других норманнских городах, например в Йорке, использовали распиленные вдоль бревна. В разных кварталах города занимались разными видами деятельности. Сапожники и гребеночники селились в районе Хай-стрит, а торговцы и резчики по дереву стягивались к Фишембл-стрит. Какие-то производства, например кузнечное и судостроение, вероятно, выносили за пределы города. Остатки норманнской ладьи, обнаруженные в Скульделеве недалеко от Роскилле (Дания), показывают, что она была построена из дуба, срубленного в 1042 г. вблизи Глендалоха, в 35 км к югу от Дублина.

Город окружали земляные валы, предположительно, с частоколом по гребню. К 1000 г. Дублин разросся, выйдя за стены, и для защиты новых предместий насыпали новые валы. В 1100 г. оборонительные укрепления пришлось вновь расширять, но на сей раз построили каменные стены высотой до 4 м. Это было новшество, и в поэме 1120 г. Дублин назван одним из чудес Ирландии.

Внушительных общественных зданий в городе, видимо, не было: даже кафедральный собор, построенный Ситриком, был деревянным, и лишь к концу XII в. его перестроили в камне. Четыре другие известные нам церкви Дублина тех лет тоже, скорее всего, были из дерева.

Главным городским органом управления был, как во всех скандинавских сообществах эпохи викингов, тинг – собрание всех свободных граждан. Тинги происходили на тингмоте (кургане тинга), располагавшемся около средневекового замка и имевшем высоту 12 м. Курган просуществовал до 1685 г., когда его срыли, чтобы освободить площадку под новые здания. Из других остманских городов масштабные археологические раскопки проходили лишь в Уотерфорде. Как и Дублин, это был город из деревянных домов, построенных на четко нарезанных участках, окруженный мощными укреплениями.