— Я рад, что она сорвалась, — честно сознался Максим. — И хочу, чтобы ты знала. Я, наверное, до конца своей жизни буду вспоминать, как ты своими хрупкими пальчиками безжалостно натянула бедного червяка на крючок.

— Не натянула, а насадила, — сквозь смех едва смогла проговорить Катрин. — И вообще, нашёл что вспоминать…

— Это самый необычный день в моей жизни. — Максим перестал улыбаться. — Катрин, спасибо!

— Не понимаю, за что ты меня благодаришь. — Отвела взгляд: почему-то стало ещё невыносимее смотреть в эти серые глаза.

— За всё!

Максим быстро надел на себя мокрую футболку и вышел первым из сенника. Катрин пошла следом, буравя спину самого непредсказуемого шефа на свете.

Никуда они не уехали этим днём. Их просто не отпустили. Вернувшись домой, они обнаружили, что отец жарит стейки, а мать накрывает на стол. Но увидев их, мокрых и отчего-то немного расстроенных, родители бросились спасать горе-рыбаков. В результате Максим оказался переодет в вещи Жерара, которые были ему на два размера больше, а Катрин — в халат матери, он был ей очень к лицу.

Максим стоял в комнате Катрин и как раз застёгивал рубашку, когда к нему постучали. Он не успел ничего сказать, как дверь открылась.

— Перекись, — Катрин потрясла небольшой бутылочкой из тёмной пластмассы. — И антисептик. — Удивлённо прочитала название: — Зелёнка? Мама, — закричала она через комнату, — а нет обычного спирта? А то зелёнка как-то не солидно.

Но подлый бесёнок в её душе так и нашёптывал разрисовать шефа в зелёный цвет… и не только повреждённое место; едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Быстро отвернулась.

— Спирта нет, — отозвалась Светлана. — Но я нашла бактерицидные лейкопластыри.

— Во! Это будет лучше. — Взглянула на Максима, застывшего в ожидании: — Скоро вернусь.

И вернулась… с ватными дисками, пластырями, ушными палочками и с твёрдым намерением непременно вылечить гостя.

— Снимай штаны, — выпалила она и покраснела. — В смысле, приспусти брюки, чтобы я смогла осмотреть рану.

От перспективы остаться в одних трусах перед девушкой, которая ему нравилась, Максиму стало не по себе.

— Сам справлюсь! — резковато ответил он и тут же решил смягчить тон: — Спасибо за помощь, но я сам.

— Хорошо, — быстро согласилась Катрин, оставляя на столике всё, что принесла с собой, и как ошпаренная выскочила из комнаты; впопыхах громко хлопнула дверью и сама же вздрогнула от резкого звука.

— Всё в порядке? — поинтересовалась Светлана, прекращая складывать бельё и наблюдая за дочерью.

— Сказал, что сам справится. — Катрин даже смогла беззаботно улыбнуться. Но мать продолжала молчать и как-то странно смотрела на неё. — Ну ладно, пойду к отцу пробу снимать.

И помчалась без оглядки на улицу, только бы быть подальше от проницательного взгляда своей матери.

— А-а-а, пришла! — Жерар как раз стоял возле стола и отрезал кусочек от сочного стейка. — А ну-ка, иди попробуй, чего не хватает? — С любопытством взглянул на дом: — А куда дела своего шефа?

— Сейчас придёт, — быстро ответила и затолкала кусочек мяса себе в рот; вкус был непередаваемым, о таком говорят: «Чуть не проглотил язык». — М-м-м, вкуснотища. Всего хватает.

— Ха! — Жерар гордо подбоченился. — Кто делал-то!

— И то верно. — Катрин чмокнула отца в слегка заросшую щёку. — А можно мне ещё кусочек?

— И мне, — произнёс Максим, выходя из дома. — Тут такие запахи витают…

— Конечно, можно. — Жерар быстрым шагом направился к барбекюшнице. — Подходи к столу, тебе Катя поможет, а мне за углями нужно следить. Скоро будет готова ещё партия.

Максим взял пустую тарелку и протянул её Катрин.

— Как всё прошло? — тихо поинтересовалась она, ловко нарезая мясо для гостя.

— Всё хорошо! — соврал Максим, и ни один мускул не дрогнул на его лице.

Мысленно же он представлял аккуратный зелёный кружочек с лучиками по кругу на правой ягодице, приклеенный дополнительно крест-накрест пластырем. «А что? Для надёжности!» Вообще-то он сто раз пожалел, что отказался от её помощи. В комнате не оказалось большого зеркала, и ему пришлось изловчиться, чтобы всё сделать, пользуясь только дамской пудреницей, которая обнаружилась на каминной полке.

Из дома вышла Светлана. Она крепко держала за руку сына и строго его отчитывала. Пользуясь тем, что все заняты своими делами, он снова забрался в загон к свиноматке и попытался умыкнуть у той поросёнка. У Николя были влажные волосы, чистые щёчки и руки, на нём были надеты новые вещи, но сам он выглядел несчастным.

— Ну, мам, — канючил ребёнок, — ну почему мне нельзя? — Крепко задумался: — Я же самого маленького выбрал. И даже постельку для него сделал.

— Потому что поросята должны жить в загоне вместе со своей матерью, а не под кроватью в доме. И хватит уже ныть.

— А вот и я. — Жерар нёс на большом подносе оставшееся мясо. — Давайте усаживайтесь.

Семейство вместе с гостем послушно расселось вокруг стола и приступило к трапезе. Максим угощался вкусной домашней выпечкой, ел стейки разной степени прожарки, попробовал по меньшей мере три совершенно разных напитка домашнего приготовления и с удовольствием слушал курьёзные случаи из жизни обычного фермера, которыми с гостем щедро делился Жерар. Что он испытывал? Смешанные чувства: словно окунулся в чужой, незнакомый ему мир, но при этом нашёл там близких по духу людей. А ещё… это был самый удивительный ужин в его жизни!

Когда женщины начали убирать со стола, мужчины решили пройтись по ферме. Поздно вечером, когда Жерар, наконец, отпустил от себя гостя, Максим вернулся в дом очень довольным. Светлана как раз закончила стелить для него постель в гостиной на огромном диване, на полу возле её ног играл со своей новой машиной Николя, а вот Катрин нигде не было видно.

— Во сколько вы завтра собираетесь ехать обратно? — стараясь выглядеть беззаботной, поинтересовалась она, но в голосе слышалось плохо скрытое огорчение от скорой разлуки с дочерью.

— Не знаю. — Почему-то сама мысль, что уже завтра придётся расстаться с этими людьми и вернуться в свою прежнюю жизнь, наполнила его душу щемящей грустью. — Наверное, после обеда. — И тут он вдруг вспомнил, как его сегодня поторапливала Катрин, боясь опоздать на рейсовый автобус. — А что, отсюда тоже автобусы только по утрам ходят? — А про себя с сожалением подумал: «Неужели придётся уезжать так рано?»

— Да нет. В течение всего дня ходят и сюда, и туда. Только завтра же воскресенье, вдруг вы планировали вернуться в Париж пораньше перед предстоящим рабочим днём.

— Нет, нет, ничего не планировал. — И тут же, как бы между прочим, поинтересовался: — А где Катрин?