Заключенные завопили, со связанными руками бросились врассыпную. Сторожа скучились, по-военному укрывшись щитами.

— А ну все по баракам! — приказал старший, надрывая голос, но зэки и так уж сверкали пятками на все стороны.

И чудище предстало пред людьми. Позволив взглянуть на себя секунду, черный морок сорвался с места так, что за ним вздыбилась земля! Четыре лапы разом ударили сторожа в грудь — тот отлетел через полдвора, а существо вцепилось зубами в плечо Рэя, прокусив измазанную кровью рубаху! На глазах у всех морок подбросил его словно куклу, перехватил в зубах.

Во тьме пылко блеснули хищные глаза. Одним прыжком зверь взмыл на крышу стольного дома вместе с добычей и унес трепыхающееся без сознания тело во тьму.

III

Первый день лета: разноцвет месяц

Северо-Восточный

Под горячими солнечными лучами оглушительно стрекотали кузнечики, в высоте, меж жемчужных облаков призывно итькал кречет. Высокое летнее небо светилось ровным, густым аквамарином.

Рэй нашел себя в кустарнике с угловатыми, острыми листьями. По телу ныли синяки и порезы. Он тронул запекшиеся ссадины на лице, поднялся, силясь припомнить произошедшее.

Перед глазами вспыхнула картинка: злобная тень отводит руку для удара, и заточка вонзается в живот девушке. «Лиша», — кольнуло в сердце. Он осмотрелся — местность вокруг была незнакома. Если трудовое поместье и стояло поблизости, отсюда его не было видно.

Стрекот кузнечиков забивал слух, не давая возможности припомнить события ночи. Как он-то тут очутился? Прихрамывая, он выбрался из зарослей. Плечо тоже саднило — под арестантской рубахой открылся ровный ряд следов, оставленных хищными зубами.

Он вспомнил всё. Нападение кандальников ночью, как Лиша, даже раненая, в очередной раз спасла его жизнь, как летела в слепой темноте кровь под ударами дубин. А затем явился двухвостый зверь.

Недоумевая, почему, а главное, зачем до сих пор жив, Рэй побрел вперед. Ужели чудище просто бросило его посреди леса? Дурак, с чего он решил, что оно уйдет или умрет после двух частей ритуала? Ведь ясно объяснили, что нужно прочесть все три! Даже там, в пещере, кто-то над ухом заставлял его читать, а он, никчемный герой, даже с такой задачей не справился.

Солнце согревало озябшее за ночь тело, но отчаяние и боль переполняли. Как же надоела эта беспомощность. Вспомнились слова Ярослава. Беги, сказал он, а тяжесть в кармане напомнила о подхваченной заточке. И в измученной душе опять нашлась воля. Он до боли сжал в кулаке железный осколок, решив поверить еще раз: «Это не конец моей истории».

* * *

Солнце вздымалось по чистому небу причудливого мятного оттенка. До омерзения погожий день разогревал душистый лесной воздух, пока герой пробирался сквозь чащу, не обращая внимания на паутину на лице, укусы насекомых и ноющие босые ноги.

Минула пара часов. Он не знал, в какую сторону движется, но исступленная решимость взыграла внутри, заставляя упорно шагать вперед. Страшился, что вот-вот, за следующей опушкой, за ближайшей елью, снова откроется знакомый простор лесоповала и бурый частокол рядом с рекой, и пристань с пришвартовавшейся шхуной. Не знал Рэй и о мерах, которые, после случившегося ночью, предприняли в поместье. Приходилось озираться, прислушиваться к окружению. Всё думал, коль поблизости окажутся преследователи из Бересты, ему, в таком-то состоянии, ни за что будет не оторваться. И накаркал. В стороне раздался шорох.

Герой пригнулся, затаившись в высоком ситнике. Не к месту припомнились и множественные предостережения о чудищах, что водятся в лесах. Плетни, шишкуны, лешие и кого только не встретишь в диком Северо-Восточном. Впрочем, кто бы знал, что чудище, которое давно уже идет за героем, окажется пострашнее всего, что обитает в этих лесах.

Несколько секунд герой скрывался. Вдыхая беззвучно, одним ртом; замер словно камень, даже сердце заставил биться приглушенно.

— И куда ж ты это держишь путь? — точно гром раздался подлинный человеческий голос.

Душа его замерла словно мышь, угодившая в кошачьи лапы!

Герой поднялся, понимая, что обнаружен, огляделся. Он должен быть уже в десятке верст от Бересты.

— Хм, даже забавно, что ты пытался спрятаться, — послышалось еще ближе, но трава, кустарники и ветви не позволяли увидеть источник.

Беглец нервно осматривался. Никого! Или он наконец-то спятил ото всего произошедшего? Нет, нельзя поддаваться оторопи. Волевым усилием он приказал страху отступить. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца! Он сжал в кармане железную заточку, готовый ко всему.

— Да здесь я, — уж и утомленно прозвучало за спиной.

Беглец озирнулся. Ярко-карие глаза смотрели на него с расстояния в один локоть! Рэй отшагнул, затаив дыхание.

— Ну, пошто же тебя на север-то понесло, болезный? — участливо поинтересовалась незнакомка. Ее лицо таинственно прикрывал накинутый капюшон. Она склонила голову на бок, и густая прядь цвета горячей осени тронула бледную щеку.

Захваченный врасплох, беглец продолжал пятиться. Девушка же, скрывая руки, да и всё тело под бурой, бесформенной робой, сделала два ловких шага и снова оказалась близко, едва не нос к носу. Он неуклюже подался назад, и под напором незнакомки уставшие ноги потеряли равновесие — герой рухнул наземь.

Пару секунд они взирали друг на друга. Он — с земли, недоуменно; она — сверху, пожалуй, презрительно.

— Откуда, т-ты взялась? — сглотнув, спросил он.

Перед ним стояла девушка с нечесаными, спадающими до груди космами медного цвета. Крепкие, но не особо ухоженные волосы своевольно струились по коричневому балахону, который монашеской робой тянулся почти до земли. За спиной котомка — по виду пустая. Единственное украшение — выгоревшая от времен гарусная веревочка вокруг тонкой талии. Линия розовых губ выделялась на бледном лице, украшенном малость вздернутым носиком и скромным, едва заметным румянцем на щеках.

Проигнорировав вопрос, она присела перед беглецом, по-детски уперев локти в коленки, и принялась с тоской изучать его лицо.

— Кто бы мог подумать, — цыкнула она, — вот же невезение.

— Кто ты такая?!

Получив в ответ еще один пренебрежительный взгляд, он припомнил о железном осколке в кармане. Взмах лезвия заставил девушку отстраниться! Рэй перенес вес и вскочил на ноги. Пригнув колени, он сжал в ладони острый, обкусанный кусок железа. Незнакомка странным образом улыбнулась, наблюдая за этими действиями.

— Кто я? — спросила она, вскинув брови. — А мне было интересно, кто ты́ такой! Рэй из Падуба.

Рэй против воли всматривался в ее сочно-карие, глаза.

— Но сейчас уже неинтересно, — продолжила она, — поняла. Герой! — а после паузы на выдохе протянула: — Разумеется.

— От-ткуда тебе известно? Даже в лагере никто не знал.

— Да-а, и правда, откуда б мне знать? — усмехнулась