Итан не винил ее за это. Поначалу злился, ей удалось уязвить его самолюбие, однако отец быстро привел сына в чувство, намекнув, что Ляна может уйти. Тогда Итана и пробрало: впервые он так остро ощутил, что не готов расстаться с женой. Он не задумывался, почему, слишком спешил. А позже, когда услышал ее зов, и вовсе простил все разом — и прошлые обиды, и будущие.

В опасности Ляна звала Итана. Не Марка, на чью помощь привыкла рассчитывать, а Итана. Что это, если не доверие?

С Вик он разобрался быстро. Она услышала разговор взрослых после совета и, разозлившись на Ляну, решила ей отомстить. И это вина Итана, он недооценил опасность ее детской влюбленности. Возможно, с возрастом Вик поумнеет, но наказание заставит ее думать о последствиях собственных поступков, а запрет приближаться к Ляне она не посмеет нарушить.

Еще бы понять, что с Ляной…

Итан чувствовал ее отстраненность. Списать это на испуг? Раньше было наоборот, Ляна льнула к нему, искала тепла и ласки. Слишком сильный шок? У его кошечки боязнь воды, а она чуть не утонула, да и укусы причинили боль. Но чего она боится теперь? Почему плачет? Он быстрее разобрался бы с ее чувствами, если бы она осталась кошкой, а он — волком.

— Итан… — Голос у Ляны дрожал. — Как не собираешься разводиться? Сейчас не собираешься? Но как же… У тебя не может быть такой жены.

— Какой?

Итан переставил стул, подвинув его ближе к стулу Ляны, и осторожно взял ее за обе руки.

— Ра… ра… распутной, — выдавила она.

— Ты устала, — сказал Итан, поглаживая большими пальцами ее ладони. — Зря встала, тебе нужно отдохнуть. Я никогда не говорил, что разведусь с тобой, если правда выплывет наружу. Я хотел уберечь тебя от сплетен. Тебя, а не себя. Мы оба прекрасно знаем, что в моей постели ты искала защиту.

— Мне стыдно смотреть в глаза твоей маме…

— И это зря. Матушка на твоей стороне с того момента, как мы приехали. Ты забыла, что она знала правду?

— Ее подруги не знали! Они же будут обсуждать… смеяться…

— В лицо не посмеют. А за спиной обсуждают всех. Лянуся, не переживай, мы скоро уедем в усадьбу. Очень скоро. Останься со мной до совершеннолетия. Тебе нужен опекун. Поместье твое, но распоряжаться им ты пока не можешь. А потом… Если захочешь уйти, я тебя отпущу.

Итан не рискнул говорить с напуганной девочкой о чувствах. Он так долго подчеркивал, что их брак ненастоящий, что навряд ли она поверит внезапному признанию в любви. Нужно увезти ее подальше от общества, успокоить, позволить снова стать собой, не оглядываться на правила. Да и в себе до конца разобраться не помешает. Может, Ляна права? Она для него всего лишь привязанность?

Не спешить и заняться текущими делами — лучшее решение. Итан стал больше времени уделять жене, она же все больше его сторонилась. В кошку не оборачивалась совсем, волка игнорировала. Обиженной она не выглядела, ни на что не жаловалась, но от простой ласки шарахалась, как черт от ладана.

Итан терпел и ни о чем не спрашивал. Верил, что все изменится, когда они переедут в усадьбу. А если нет… Если все останется, как сейчас, тогда он и будет беспокоиться.

Марк отправился навестить мать перед учебой. Итан предлагал ему перевезти Молли, она могла бы жить с ними, но Марк отказался.

— Мама привыкла к поместью, — сказал он. — Там похоронены отец и сестра. На самом деле, ей там хорошо. Навряд ли она захочет переезжать.

Одного его Итан не отпустил, пристроил в попутчики своего младшего брата. Тони все равно нечего делать до начала учебы в академии, а с Марком они вроде даже сдружились. Коту пригодится покровительство старшего волка, и можно не переживать, что в дороге с Марком что-нибудь случится.

Ляна попрощалась с братом довольно сдержано. Итан невольно подумал, что раньше общение котят было теплее и… теснее, что ли. Хотя и котятами их уже не назовешь — они оба повзрослели.

— Ты не расстроилась из-за того, что Марк уехал? — поинтересовался Итан чуть позже.

— Расстроилась, — призналась Ляна. — Мы же никогда не расставались.

— Но ты…

Итан смутился. Странно спрашивать, почему Ляна не страдает.

— Не плачу? — догадалась она. — Я плачу, Итан. Здесь. — Она положила ладонь на область сердца. — Но я не могу удерживать Марка рядом, как бы мне этого не хотелось.

— Ты его любишь?

Ревность полыхнула так неожиданно, что Итан не смог сдержаться.

— Очень люблю. Он же мой брат.

В усадьбу они уехали буквально на следующий день. Матушка пообещала нагрянуть в гости «как только вы устроитесь», но Итан заручился поддержкой отца, попросив не беспокоить их в ближайшее время.

— Ляне нужен покой, она многое пережила…

— Чего ты с ней возишься? — не без ехидства поинтересовался отец. — Разводиться же собрался.

— Передумал, — улыбнулся Итан.

— И отчего же?

— Я ее люблю.

Вся эта чушь с мышами — заблуждения неопытной девочки. У Итана было много возможностей порвать с Ляной. Разговоры о благородном спасении дара — всего лишь оправдания. Он не полюбил вдруг, он узнавал Ляну постепенно, его чувство не запылало обжигающим огнем, оно словно складывалось из кусочков, как мозаика, составляя прекрасный рисунок.

Развестись? Итан любовался женой и мечтал о том, чтобы сделать ее своей — навсегда, по-настоящему. Он не стал бы ждать, но боялся напугать ее поспешностью, хотел, чтобы она прекратила скрывать свои чувства.

А Ляна отчего-то скрывала, защищая личное пространство, как бастион. Итан ловил на себе ее взгляд, когда она была уверена, что муж этого не замечает. Он знал, что она наблюдает за ним, прячась за чтением или рукоделием.

О да! Матушка пыталась научить Ляну вышивать. Итан искренне жалел кошечку, путающую нитки, и обещал себе, что выбросит пяльцы. Ляна не любит вышивать, ей нравится рисование. Итан нашел для нее учителя, согласного переехать с ними в усадьбу.

Ляна ожила, едва они выехали из города. Она старалась сидеть смирно, но не выдерживала и льнула к окну, за которым тянулись деревенские пейзажи. Сад вокруг дома привел ее в восторг. Он переходил в лесопарк, и Ляна готова была убежать по тропинке, ведущей к реке, сразу же.

— Осмотрим все вместе, — предложил Итан. — Я должен быть уверен, что ты нигде не потеряешься.

Начали они с дома. Его обновили к их приезду, обставили новой мебелью. Итан отвел Ляне отдельную спальню, но пообещал себе, что это ненадолго. Для нее же он оборудовал художественную мастерскую.

— Это мне? — не поверила Ляна, ощупывая мольберт. — Правда?

— Кому же еще? — смеялся Итан. — У меня одна жена, и я намерен ее баловать.

Ляна хотела его обнять. Хотела, он это почувствовал! Она даже шагнула к нему… но передумала.