В глазах Роберта зажглось торжество.

«Смотри, – говорил его взгляд. – Не только Испания одобряет наш брак. Теперь и Франция тоже. Это расчищает нам путь…»

Увы, Роберт слишком многое принимал как должное! Елизавета повернулась к французскому посланнику и с учтивой улыбкой сказала:

– Я бы не осмелилась отправлять грума для знакомства со столь великим королем.

Она назвала его грумом? Его, королевского шталмейстера, принадлежащего к гордому семейству Дадли? Лицо Роберта пылало от стыда и злости. Придворные улыбались украдкой. Твари презренные, вот кто они!

– И потом, я не могу отпустить от себя лорда Роберта, – продолжала Елизавета. – Он у меня вроде собачки. Если он где-то появляется, все сразу знают, что я поблизости.

Роберт сам не знал, как ему удалось не взорваться. Зато гнев сжигал его изнутри. Зачем она унизила его на глазах придворных и французского посланника? Неужели он так мало для нее значит? Нет, не эту женщину он каждую ночь держал в своих объятиях. Как она может быть такой двуликой? Женское воплощение Януса. Роберт уже решил закрыть смежную дверь со своей стороны, но потом радовался, что этого не сделал. И снова были – правда, после бурного объяснения – жаркие объятия. И снова он лежал в изнеможении, не получив главного, что получает мужчина от женщины. Однако Елизавета нашла иной способ его удовлетворить: она подала Роберту перетянутый лентой пергаментный свиток. Указ о назначении лорду Дадли государственного пенсиона в размере тысячи фунтов в год. Сумма более чем щедрая. В сердце Роберта опять вспыхнула надежда.

Звезда лорда Дадли вновь поднималась на небосклоне. Елизавета не отпускала его ни на шаг. Куда бы она ни направлялась, Роберт шел позади. А бывало, надев простой плащ и скрыв лицо маской, Елизавета сопровождала его в таверны, на состязания стрелков, в медвежьи ямы и иные места, где никогда бы не смогла появиться королева. Роберт искренне восхищался, глядя, как Елизавета на равных пьет эль и не морщится от сквернословия ее подданных из низов. Королева любила собачьи бои и громко кричала, подбадривая пса, ненадолго ставшего ее фаворитом. А как азартно она рукоплескала лучнику, выигравшему состязания. Ей нравилась свобода, недоступная королевской особе. Нравились откровенные разговоры с простолюдинами, их мнения. Эти люди говорили то, что у них на уме, без придворной лести, не пытаясь угодить ей своими речами. Елизавета называла такие встречи поучительными.

Поздней весной в один из вечеров Роберт повел ее в Холборн, где находился постоялый двор «Митра», известный своим питейным заведением.

– Королева Елизавета – женщина достойная, – разглагольствовал беззубый старик, успевая глотать эль. – Настоящая дочь своего отца. Прямо-таки король Генрих в женском обличье. Храни ее Господь. Вот только сглупила она, спутавшись с этим сукиным сыном Дадли.

– Да уж, хорош гусь. Жену свою убил, – подхватила женщина, сидевшая рядом.

Остальные согласно закивали, ничуть не сомневаясь, что так оно и было. Елизавета опустила руку под стол и сжала напрягшуюся руку Роберта.

– Вот и я говорю: прогнала бы она его от себя, чтобы воду не мутил, – продолжал старик, явно переживавший за благополучие английского двора. – Вот ты, подруга, что скажешь? – спросил он, улыбаясь Елизавете беззубым ртом.

– Бывают ведь и ложные слухи. Да и злобной клеветы хватает. – Елизавета улыбнулась сквозь толстый слой грима. – Но мы любим нашу королеву, и это главное.

– Дыма без огня не бывает, – вставила девица в домашнем платье.

Местная шлюха, наверное.

– Ты будто за одним столом сидела с сукиным сыном Дадли. Или, пуще того, в одной постели валялась, – упиваясь свободой говорить что заблагорассудится, накинулась на девицу Елизавета.

Собравшиеся покатились со смеху. Только Роберт сидел с каменным лицом.

– А еще говорят, королева скоро замуж выйдет, – сообщил хозяин заведения. – И правильно. Стране наследник нужен. Не годится, чтобы женщина девственницей оставалась. Тогда уж в монастырь надо идти.

Эти слова Елизавету задели.

– Почему же не годится? – возразила она хозяину. – Полным-полно женщин, которые жалеют, что вышли замуж. Говорят, что без семейных оков были бы куда счастливее.

– Да разве можно им позволять такое? Им только волю дай. А там и до конца света недалеко.

– До конца света, каким его представляют мужчины, – заявила Елизавета.

– Подсыпь ему перчику, девка, – обрадовалась шлюха.

Несколько женщин шумно с ней согласились.

– И все-таки королеве надобно выйти замуж, – стоял на своем хозяин.

– Только не за этого кобеля Дадли, – прошамкал старик.

Рука Роберта инстинктивно потянулась к поясу, где у него обычно висел меч. Меч остался в дворцовых покоях. Сейчас Роберт был вооружен лишь кинжалом. С наступлением темноты лондонские улицы становились опасными. Елизавета слегка толкнула его в бок. Пора уходить.

– Спасибо честной компании за добрую беседу, – сказала она. – Может, опять свидимся.

– А я тебя где-то видела, – пристально поглядев на нее, сказала какая-то женщина. – Не здесь ли?

– Очень может быть.

Елизавета встала, залпом допила эль и подхватила плащ.

– Доброй всем вам ночи! – крикнула она и направилась к двери.

Эль оказался непривычно крепким, и их с Робертом пошатывало. Неподалеку росла вишня, ветки которой послужили им отличным прикрытием. Роберт тут же крепко обнял Елизавету. Он сильно опьянел и успел позабыть обидные разговоры в таверне. Поцеловав Елизавету, он сначала прижал ее к себе, потом отпустил и, отвесив неуклюжий поклон, попросил:

– Потанцуй со мной, добрая леди.

– Здесь? – захихикала Елизавета.

– Да.

Роберт схватил ее за руки и, напевая мелодию танца, стал быстро кружить вокруг дерева. Кружилась Елизавета с удовольствием, хохотала, снова кружилась. Когда их импровизированный танец кончился, она вспотела и тяжело дышала.

– А ведь они это могут делать каждый вечер! – крикнула она, обращаясь к звездам. – Как я завидую своим подданным!

Они двинулись вдоль Темзы. Прохладный воздух позднего вечера быстро протрезвил Роберта. Он больше не смеялся. К нему вернулась прежняя угрюмость.

– Бесс, неужели ты склонна простить им поношения в наш адрес? – сердито спросил он.

– Не забывай, в «Митре» я не была королевой. Да, это простые, невежественные люди, но свою королеву они любят. Что думают, то и говорят. Грубо, но без придворной лести. Не держи на них зла. Нас ждут более приятные занятия.

И Елизавета прижалась к нему, сунув руку внутрь его плаща.

По ночам она и Робин были настоящими любовниками во всем, кроме финального аккорда любовных ласк. Они засыпали в объятиях друг друга. Их ласки становились все изощреннее. Требовалось совсем немного фантазии, чтобы дарить и получать наслаждение, в чем они изрядно преуспели. Елизавета часто удивлялась: ну почему Роберту этого мало? Днем придворные относились к нему с поистине королевским почтением. Роберт преобразился – и внешне, и в поведении. Глядя на него, слушая его речи и наблюдая за его жестами, легко было принять его за наследного принца.