детстве. Вокруг меня поднялся легкий ветерок, из руки полилось зеленоватое свечение. Резкая боль в плече не сбила моей концентрации. Не сейчас. Боль это всего лишь боль. Ее можно стерпеть.

Я остановилась только когда Мирик начал дышать ровно. Тихо выдохнув и медленно опустив руку, я открыла глаза и слабо улыбнулась. Крыло было, как новенькое. Грифон поднялся на лапы и, тихо фыркнув, прижался своим лбом к моему лицу.

— Не за что, малыш… — тихо произнесла я, морщась от боли.

Только сейчас я ощутила весь букет того, что натворила. Тугая, ноющая боль, пронзила всю правую руку, вплоть до плеча. Эта боль уходила куда-то в грудь и не давала нормально вздохнуть. Черная рубашка пропиталась кровью, но мне совершенно не хотелось поднимать рукав. И так ясно, что там нет ничего хорошего.

Я сделала шаг в сторону Мирика, но моя нога подогнулась и я бы точно упала, если бы не грифон. Боль в левой ноге, заставила меня вспомнить о первом заклятии, которое обожгло бок грифона. Там не было сильных повреждений. Заклятие больше попало в меня, поэтому я только криво усмехнулась и, тихо поблагодарив Мирика, вскарабкалась к нему на спину.

«Соломон, держись. Я уже иду», — отправила я сообщение вампиру и направилась в место, где был Соломон.

Это место оказалось не так далеко, как я предполагала. Не прошло и десяти минут, как я услышала, тихое рычание Мака. Когда мы вышли на поляну, цербер лежал рядом с Соломоном. У парня были закрыты глаза. Вокруг него образовалась лужа неестественно темной крови.

От увиденного я вздрогнула. Руки заледенели, а сердце упало куда-то вниз. Нет. Нет, нет, нет. Этот демонов вампир не мог пострадать так сильно. Он же вампир. Он долен жить. Почему он пострадал? Как?!

— Демоны, — тихо пробормотала я, сползая со спины грифона рядом с вампиром.

Мои брюки моментально пропитались кровью. Я постаралась этого не замечать. Сейчас мне было плевать, что он вампир. Да, он может накинуться на меня, да может убить. Но я не могла оставить его так. Кожа Соломона приобрела пепельный оттенок, щеки впали, а кровь… она продолжала медленно, толчками, вытекать из груди.

— Соломон? — тихо позвала я, прижимая ладонь к его лбу.

Он был холодный, словно труп. У меня потемнело в глазах от ужаса.

— И что ты хочешь этим добиться? — едва ворочая языком, спросил парень, слегка приоткрывая глаза.

— Ты жив!

Я почувствовала такое облегчение, что уже во второй раз за день, прослезилась. Да, мне не нравится этот вампир. Он пугает меня и ведет себя порой слишком высокомерно, но он не плохой. Он должен жить. И должен помочь факультету в будущем.

— Просто… небольшая царапина… — тихо пробормотал вампир и закрыл глаза.

Царапина?! Да он же истекает кровью! Да, вампиры живучие. Раз в сто живучее человека, но такая дыра… А с учетом того, что он потратил слишком много магии на меня, да еще и на Мака, чтобы его исцелить, он никогда сам не восстановится. Без чужой помощи никак.

— Ну, это мы посмотрим, — зашипела я, поднимая правый рукав.

На руку было больно смотреть. Глубокие борозды от запястья до локтя, словно кто-то вонзал в меня крюк и разрывал кожу. Я, задержав дыхание, прижала свою руку к его губам и замерла. Было страшно. Голова слегка кружилась, а рука подрагивала. Но я бы никогда не поменяла своего решения.

Как моя рука коснулась губ Соломона, он резко распахнул глаза, которые сейчас буквально полыхали красным. Я вздрогнула, но руку не убрала. Нельзя. Мы должны выбраться.

— Что ты делаешь? — с трудом размыкая зубы, спросил Соломон, резко дернув голову в сторону.

— Пытаюсь тебе помочь, — напряженно сказала я. — Не дергайся.

— Ты с ума сошла? — Соломон, поднял дрожащую руку, и схватил меня за запястье. — Я же тебе го-говорил про ритуал…

— Это ты с ума сошел, — со злостью прошептала я. — Мы должны выбраться. А в таком состоянии ты даже ходить не можешь! А твой ритуал сейчас бесполезен! Ты и так меня чуешь.

— Я восстановлюсь…

— Как? — резко перебила я его. — Твоей магии не хватит. Чтобы ее восстановить тебе нужна кровь. А других людей я тут не вижу.

На поляне повисла тишина, нарушаемая только глубоким дыханием Мака и Мирика. Соломон смотрел мне в глаза. Я, стараясь унять страх и дрожь, не отводила взгляда. Пусть он меня пугает. Пусть мне страшно. Все равно — я должна ему помочь. Чтобы выбраться. Чтобы победить. Мы должны справиться, несмотря ни на что.

— И тебе… не страшно? — тихо спросил Соломон, отводя взгляд первым.

— Страшно, — честно ответила я. — Но страшнее от мысли, что ты умрешь. И я останусь тут одна.

— Ты же понимаешь, что я могу не остановиться?

— Уж будь добр, остановись, когда будет надо, — мрачно буркнула, сжимая руку в кулак.

Соломон не ответил. Он смотрел на мое лицо, словно пытался найти так какой-то ответ. Это продолжалось буквально несколько минут, когда он наконец-то слегка усмехнулся.

— Постараюсь… остановиться.

Зубы вампира аккуратно пронзили мою руку у самого запястья. Я не почувствовала боли, только какое-то странное онемение. Резко отвернувшись, чтобы не видеть эту мерзкую картину, я почувствовала головокружение, и сознание благополучно покинуло мое тело, видимо решив, что с него достаточно.

* * *

На небе уже появились первые звезды, когда Норт услышал мелодичный голос Флер.

— Чем ты тут таким занят?

Норт обернулся, чтобы увидеть, как подруга садиться рядом с ним на лавочку в студенческом городке. Вокруг уже не было людей, поэтому понятно, что Флер сразу его заметила. Гном слегка усмехнулся. На самом деле, их группа, с которой они проучились четыре начальных года, была до неприличия странной и довольно дружной. И Норт сильно скучает по тем временам.

— Да вот сижу. Переживаю за ребенка, — добродушно усмехнулся он, снова поднимая взгляд на звезды. На душе было неспокойно.

— Это ты правильно делаешь, — согласилась Флер, тоже поднимая взгляд на небо. — Она у нас непутевая. По любому влипнет в какие-нибудь неприятности. Жаль, что увидеть все можно будет только, когда они вернутся.

— И не говори, — вздохнул Норт. — Зато после старта было много ларечков с едой. Все увиделись с родителями. Только вот дяди Эми я не