— слово здесь не совсем подходящее. На самом деле это было гораздо проще сказать, чем сделать. Но так или иначе, а Дозорная Башня была восстановлена на двое суток раньше срока.

Сокровище Последнего Магистра Советом Семи было признано подлинным. С Двойной Звездой, правда, этого не произошло: ведь она исчезла задолго до Катастрофы, и описаний ее не сохранилось. Но вид, открывающийся с верхней площадки Дозорной Башни, магистры оценили по достоинству.

И именно там, на верхней площадке, перед лицом Мира, Фиолетовый магистр взял из рук Марона древние жезлы и раздал их законным хранителям: Красному, Оранжевому, Желтому, Зеленому, Голубому, Синему и предпоследний — себе.

— А теперь… — он задержался на мгновение, обведя взглядом всех присутствующих, — теперь мы должны решить последний вопрос, ради которого я и потребовал созыва Совета. Сокровище обретено вновь и полностью. Семь жезлов из восьми вручены магистрам семи провинций. Но остался еще один — Жезл Великого Магистра. Все вы видите, что его держит в руках Марон из Крихены. Я предлагаю избрать Великим Магистром именно его.

— А я протестую! — внезапно заявил Красный. — Марон из Крихены не только не достоин высшего звания в Ордене — он заслуживает изгнания из него. Всему Ордену известна его противоестественная связь с безусым юнцом, только-только достигшим совершеннолетия!

Марон побледнел. Мужеложство по Уставу и обычаям Ордена считается преступлением против человеческого естества. Строго говоря, освободить себя от этого обвинения Марону ничего не стоило. Но для этого ему пришлось бы публично — на Совете Семи! — заявить, что Рэн из Карса на самом деле — женщина…

Лично ему это не угрожало ничем: все, что происходит между мужчиной и женщиной по их обоюдному согласию, естественно и не заслуживает даже порицания. Но это значило бы подставить Рэн…

— Мне, например, о его противоестественной любви не известно ничего, хладнокровно парировал Фиолетовый. — Так что остерегись говорить от имени всего Ордена: может оказаться, что ты солгал.

Конечно же, это контробвинение мало чем грозило Красному магистру. Да и ложь — куда менее тяжкий проступок, чем мужеложство. И, если бы Красный был хоть чуточку похладнокровнее, он бы согласился со словами Фиолетового, сказав, что о гомосексуальных похождениях Марона известно если не всем рыцарям, то, по крайней мере, очень многим. Но вместо того он полез в бутылку:

— Ну что же! Ты будешь утверждать, что я лгу? А я могу назвать и имя его любовника, столь же недостойного рыцарского звания! Рэн из Карса — вот как его зовут!

— Честью рыцаря клянусь перед лицом Совета, — четко и с расстановкой произнес Фиолетовый, — что того, в чем здесь обвиняют Марона из Крихены и Рэна из Карса, никогда не было и быть не могло!

Клятва в заведомой лжи, да еще перед лицом Совета Семи — на это в здравом уме не решится ни один рыцарь. Разве что ему нечего терять и лишнее обвинение уже не играет никакой роли. Но даже в тех случаях, когда приходится выбирать между смертью и бесчестием, немногие выбирают бесчестие и жизнь.

— Так что же? — спросил после долгой паузы Фиолетовый магистр. — Обвинение снимается!

— Снимается, — выдавил сквозь плотно стиснутые зубы Красный. И, не в силах совладать с бешенством, злобно выкрикнул:

— Снимается за недоказанностью!

— Значит, снимается, — подытожил Фиолетовый. — Таким образом, я повторяю свое предложение: кто за то, чтобы избрать Великим Магистром Марона из Крихены?

— Я — за, — ответил Синий магистр.

— И я — тоже за, — откликнулся Зеленый.

— Я согласен, — поддержал Голубой. — В прошлом году в Альте он показал всей провинции, каким должен быть настоящий магистр. Только благодаря ему я решился, наконец, на инспекторскую поездку в Альту. И должен сказать, что такого бардака в жизни не видывал!

— А я — против! — выкрикнул Красный.

— Основания? — поинтересовался Фиолетовый.

— Право вето!

— И я тоже пользуюсь правом вето! — подал голос Оранжевый.

— Я не имею ничего против Марона из Крихены, — подытожил Желтый, — но, как я понимаю, это уже не имеет особого значения.

Пять голосов против двух — формально это большинство. Но для того, чтобы избрать Великого Магистра, требуется нечто большее — единогласие.

— Да, не имеет, согласился Фиолетовый. — Единогласия не получилось. Так что, Марон, отвези-ка ты жезл Великого Магистра на старое место и спрячь. Я уверен, что если не сейчас, то через несколько лет он все-таки потребуется. А пока… пока я поздравляю всех магистров и в их лице — все провинции с обретением Сокровища. И да гласит второй параграф Устава: «Как Орден в целом, так и каждая его провинция, каждая крепость, каждый отряд и каждый рыцарь есть знак и образ Мира»!

Разлука ненадолго

Марон и Рэн шли вдвоем по Лойскому ущелью, взявшись за руки, а чуть позади за ними следовали их звери и бесшумно скользил Авши.

Роллон вместе с тигами ушел жить в Хорсен — звание кузнеца его более чем устраивало. Гном остался в Старом Городе среди своих сородичей. Дубовик и Рябинка тоже нашли себе жилье в горах Аладонга. Что же касается дракона, то он улетел еще до Совета, и никто не знал куда. Лишь Марону, и то по большому секрету, он пообещал на прощание, что, если ему нужно будет куда-то очень срочно попасть, пусть просто подумает о нем, и он прилетит. Но это, сказал дракон — только на самый крайний случай.

Так что из всего отряда с ними сейчас оставался один Авши. Ему надо было возвращаться в Гхойское ущелье.

— Да нисколько я не переживаю, — улыбнулся Марон. — Гроссмейстером быть тоже неплохо.

— Верю, — кивнула Рэн. — Но я сейчас не об этом. Я ведь иду в Оранжевую. Прямо сейчас.

— Прямо сейчас? А как же Карс?

— Ты ведь помнишь, что я не сказала нашему магистру ни «да», ни «нет»? Я туда не пойду.

— Но ведь тебя же будут искать! Ты же странник!

— А я на это как раз и рассчитываю, — пояснила Рэн. — Только я хотела бы тебя попросить на Средлетье приехать в Карс. Карсский командор объявит меня в розыск и обратится к магистру, благо его резиденция в Карсе, тчобы он вменил этот розыск в обязанность всем странникам провинции. В том числе и тебе.

— Ты хочешь, чтобы я тебе помог оттуда выбраться?

— Да. Хочу. Как только меня объявят в розыск, поезжай прямо в Оранжевую провинцию. Лучше всего в Сарху. Помнишь Тырната из Сархи?

— Конечно, помню.

— Я постараюсь оставить у него сведения обо мне. Для тебя. Кстати, ты слышал? Он теперь командор Сархи.

— Вот как? Я