только у выхода, чтобы перевести дыхание и убедиться в том, что соседняя комната пуста.

В гостиной было темно, лишь слабый свет из коридора немного разгонял тьму. Я долго прислушивалась к звукам снаружи, прежде чем рискнула выйти. А дальше вновь бежала, чтобы случайно не наткнуться на стражников. К счастью, до лестницы для прислуги удалось добраться незамеченной.

— Айвирена? — позвала я тихо, когда вошла в свою прежнюю комнату.

Мелькнула мысль, что сюда могли заселить кого-то ещё, но было тихо. Даже слишком, ведь Айвирена так и не отозвалась. И все равно я проверила шкаф, даже заглянула под кровать. Сестрёнки не было. Где же она? В глазах закипали слёзы, а грудь сдавливали тиски отчаяния. Мне с трудом удавалось сдерживаться, чтобы позорно не разрыдаться. Но ведь надежда ещё была. Лишь она помогала держаться, пока я пробегала по коридорам, чтобы попасть в другой потайной ход. Она горела в груди, пока я продвигалась через кромешную мглу к залу, где лежали все иллеми.

Сияние барьера померкло со дня моего посещения зала. Древо слабело, а с ним слабел и барьер. Вскоре он уже не сможет подпитывать тела иллеми. Я пробежала между рядов гробов, не приглядываясь к лицам. Моя цель была чуть дальше. Мама была столь же безмятежна, как и Айвирена. Родные спали глубоким сном. Но и здесь находилось лишь тело Айвирены. Её душа пропала.

— Вири, отзовись, — попросила я, проведя ладонью по гладкой поверхности гроба над лицом сестрёнки, но она не появилась.

Слёзы полились из глаз нескончаемым потоком. С уст срывались всхлипы. Прижавшись к гробу сестры, я разрыдалась, выплескивая из себя боль утраты и переживания последних дней. В моей жизни не осталось никого и ничего. Я совсем одна.

Глава 27

/Деймос/

Лира моя и не моя. Сложная, противоречивая, упрямая, но такая притягательная, что сбивается дыхание, стоит только вспомнить её в чёрном кружеве на белоснежном шелке кровати. И все портил только её страх. Не это я мечтал видеть в глазах невесты. Но ведь сам же запугал её. И все равно я так хотел её, что до сих пор удивляюсь, как сдержался. И удержусь ли, когда вернусь?

Распахнув двери, я вошёл в гостиную своих покоев. На полу лежало свадебное платье Лиры там же, где я его снял. Было тихо, даже слишком тихо. Может действительно заснула? Хорошо бы, ей нужно успокоиться. В какой-то момент я думал, у нее случится истерика.

Пройдя в спальню, я не нашёл Лиры. На полу среди россыпи алых лепестков лежало её кружевное белье. В ином случае я бы воспринял это приглашением, но не в отношении моей невесты, ещё даже не жены. А вот стоило зайти в купальню, поднялась тревога. Лиры там не было. Не нашёл я её и в других комнатах. Сбежала.

— Демоны, — прошипел сквозь стиснутые зубы.

Я стараюсь для нее, пытаюсь войти в её положение, а она в очередной раз обвела меня вокруг пальца. И как она сбежала? В коридоре и под окнами выставлена охрана как раз на такой случай. Из признания Лиры я сделал вывод, что она должна хорошо вскрывать замки. Но замки как раз не были тронуты, отсюда просто некуда бежать.

Невеста исчезла после первой брачной ночи. Надо мной не посмеётся разве что самый деликатный. Только и бездействовать нельзя. Я направился в кабинет, чтобы проверить систему оповещения. Была надежда, что Лира задела хотя бы одну тревожную нить, пусть в прошлое проникновение она и была осторожна. И я не прогадал. Путь Лиры отпечатался хорошо, вплоть до зала, где лежали иллеми. И что она забыла в этом склепе?

Я моментально сорвался с места. Пронесся по коридорам к ближайшему тайному ходу. И уже через десять минут был у двери, ведущей в зал. В том, что Лира там, я уже не сомневался. Она не пела, рыдала, завывая на высокой ноте, прерываясь на громкие всхлипы. Сила изливалась из нее, наполненная такой тёмной тоской, что у меня потяжелело на сердце, и даже стало трудно дышать. Барьер сиял ярко, напитанный силой иллеми, освещая тонкую фигуру Лиры. Она лежала, распластавшись на гробе с телом сестры.

— Лира, — позвал я тихо, боясь напугать.

— Деймос? — Лира обернулась ко мне. Слёзы блестели на нежных щеках, а в глубине глаз поселилась скорбь. — У меня ничего нет. Я не знаю, за что зацепиться.

— У тебя есть я, — я поднял Лиру на руки и понёс прочь из зала.

Какая же она лёгкая и хрупкая. Стоит сильнее сжать и сломаешь.

— Гармонты и альвы как раз всё и отняли у меня, — слабым голосом прошептала она, но, прикрыв глаза, положила голову на моё плечо.

Я даже не знал, что возразить. Потому что так и есть. Победители не задумываются о горестях побеждённых.

— Я сделаю тебя счастливой, — пообещал, коснувшись губами золотой макушки.

Правда этого хотел. Лира не ответила, тихо всхлипнув, спрятала лицо на моей груди.

Я отнёс её обратно в свои покои. Она задремала на моём плече. Устала и перенервничала. Ожила она, только когда я занёс её в купальню.

— Что? — пробормотала она, сонно хлопая глазами, когда я посадил её на бортик бассейна.

— Ты вся в пыли, — пояснил я, выловив из золотых волос паутину. Лира растерянно оглядела своё испачканное платье. — Ты там на ощупь блуждала?

— Факел погас на половине пути.

— Тебе помочь помыться?

— Что? Зачем? Нет! — она обняла плечи руками, щеки запылали румянцем, но хоть ожила.

— Значит, в следующий раз, — я покинул купальню.

И на этот раз оставил её одну без опаски. Почему-то был уверен, что она больше не станет сбегать.

Пока Лира мылась, я распорядился перестелить кровать и убрать лепестки. Их приторный запах бесил. В спальне должно пахнуть только мной и Лирой.

Айлирана вышла из купальни быстро. Она куталась в халат, настороженно оглядываясь.

— Ты голодна?

Лира отрицательно мотнула головой, покосившись взглядом на кровать. Боится. А мне вспомнились те дни, когда она притворялась немой. Кажется, тогда я лучше её понимал. Сейчас она закрывается, как только может.

— Тогда ложись спать. Сегодня я тебя не трону, — уже сам направился в купальню, размышляя о том, поможет ли мне холодный душ.

Когда вернулся, Лира спала на краю кровати, поджав колени и закутавшись в одеяло. Хотелось бы верить, что она