– Ты бредишь, что ли? – тихо спросил Орлов. – С тобой все в порядке?

– Нет, Петр, со мной не все в порядке, – ответил Гуров. – Все так и есть, как я сказал. Малейшее подозрение со стороны Трегубова, и Мария погибнет. Надеюсь, ты уже в курсе, что наш коллега на все способен?

– Да, я уже информирован. Кое-что слышал, – осторожно сказал генерал. – Только что вернулся Крячко… Так что я в курсе, что ты сейчас вовсе не в офисе. Ты не хочешь говорить? Тебя подслушивают? Ты в театре?

– Да, – сказал Гуров. – Но это не главное. Главное – вы не должны ничего предпринимать.

– Ага, я понял, – растерянно сказал генерал. – Чего же этот подонок хочет?

– По-моему, он хочет смыться. В его положении такое желание вполне естественно, – сказал Гуров.

– Ага, ясно, – генерал озадаченно прокашлялся. – Что же, он и тебя метит в заложники?

– Да, меня он тоже метит в заложники, – подтвердил Гуров. – Как только прибуду в театр, сразу приступлю к исполнению этой должности.

– Знаешь, у меня голова сейчас что-то плохо работает, – виновато произнес Орлов. – На-ка тебе Крячко, может, он что-нибудь сообразит…

На другом конце провода произошла короткая заминка, а потом трубку взял Крячко.

– Так, конкретно, – деловито сказал он. – Ты в театре, но говоришь про офис. Тебя слушают, но не видят. У тебя мобильник включен, что ли? Понятно! Выходит, ты еще не видел этого гада… А где он засел? Не знаешь? Ладно, я мигом, постарайся не «прибыть» в театр раньше меня. И не пугайся. Я буду предельно осторожен. А на твой мобильник мы быстренько организуем прослушку. Я тоже хочу быть в курсе ваших планов. И не вешай нос!

– Я вешаю трубку, – сказал Гуров.

Вагряжский сноровисто сунул ему под нос записную книжку, и Гуров написал: «Приедет Крячко – проводите его сюда. И никому не слова!» Вагряжский, сделав значительную мину на лице, кивнул и бросился к выходу. Гуров, чтобы выдержать правдоподобие, отправился за ним, вышел из театра, сел в автомобиль и завел мотор.

– Я еду, – сказал он в мобильник.

– Отлично, – похвалил его Трегубов. – Не задерживайся и везде носи с собой телефон. Мы должны слышать друг друга. Как только я перестану тебя слышать, твоя жена перестанет дышать.

– Не повторяй одно и то же по десять раз, – сухо сказал Гуров. – Я давно тебя понял. Лучше скажи, где тебя искать в театре.

– Еще рано, – возразил Трегубов. – Вот прибудешь на место, тогда все узнаешь. Ты уже движешься?

– Да, – сказал Гуров. – Почему ты спрашиваешь?

– Надо же о чем-то говорить, – ответил Трегубов. – Не спрашивать же тебя, как здоровье жены…

– Мог бы рассказать, как дошел до жизни такой, – предложил Гуров. – Любопытно, как становятся мерзавцами.

– Да ничего тут интересного нет, Гуров, – сказал Трегубов. – Это незаметно происходит. Просто живешь-живешь, чувствуешь, что все идет не так, хочешь совершить какой-то прорыв, увидеть новые горизонты… А вместо этого оказываешься по уши в дерьме. Это что-то вроде возрастной болезни, Гуров. Ты в себе поройся – может, ты и сам не такой чистенький?

– Я сначала с тобой закончу, – ответил Гуров. – Не стану пока отвлекаться.

– Ну, со мной тебе придется быть поаккуратнее, – предупредил Трегубов. – Я сейчас нервный. Лучше отложи свои эксперименты. Еще неизвестно, кто из нас доживет до завтрашнего утра.

– Согласен, – сказал Гуров. – А вообще, что ты думаешь делать? Собираешься уехать из Москвы? Из страны?

– Честно говоря, не представляю, – признался Трегубов. – Все как-то было недосуг составить план отхода. Все надеялся, что пронесет. А теперь вот остался у разбитого корыта. Ни деньги со счета снять, ни билет на самолет купить… Но ничего, я надеюсь, что ты что-нибудь сообразишь!

– Я? – поразился Гуров.

– Ну а кто же? Ты заварил кашу, – сварливо сказал Трегубов. – Вот теперь ворочай мозгами, как ее расхлебать. У тебя должно получиться – ты мужик башковитый.

– Я должен думать, как тебе скрыться от правосудия? – все еще не верил своим ушам Гуров. – С какой стати? До сих пор я думал совсем об обратном!

– Ничего страшного. В сущности, это одно и то же. Сначала ты развешивал красные флажки, а теперь выведешь меня за них, – засмеялся Трегубов. – Выбора-то у тебя нет. Ты должен очень постараться, если хочешь иметь жену живую и здоровую.

– Это невозможно, Трегубов, – сказал Гуров. – Это абсурд. Куда ты скроешься? У меня другое предложение – явись-ка ты с повинной!.. Лучшего выхода тебе не придумать.

– Тебе придется придумать, – серьезным тоном возразил Трегубов. – А сказки про явку с повинной – это для детей, Гуров. Меня на это не купишь. Уже столько всего наворочено, что пожизненным пахнет. А как подумаешь, что мораторий на «вышку» отменят, так вообще муторно делается. И ты хочешь, чтобы я сам положил голову на плаху? Как-то не греет, Гуров.

– Ладно, я тебя понял. И все же – в общих чертах – на что ты рассчитываешь? Я должен знать, чего ты хочешь. Может, ты хочешь, чтобы я тебя на Луну отправил?

– Нет, зачем на Луну? – рассудительно заметил Трегубов. – Не надо крайностей. Во-первых, мы должны получить деньги. Зарываться не будем. Двухсот кусков мне хватит. Затем мы должны в самое ближайшее время покинуть Москву. Лучше в южном направлении. А дальше уже глядя по обстановке.

– И где же мы возьмем двести тысяч?

– Думай! Думай! – уже с раздражением сказал Трегубов. – Иначе для чего ты мне нужен? И думай быстрее. Все это мы должны сделать в ближайшие сутки, Гуров. Я тоже человек и не могу долго обходиться без сна и пищи. Как только я почувствую, что начинаю терять над собой контроль, твоей жене – конец. Затяжка времени работает против меня, но и против тебя тоже. Один я проигрывать не собираюсь. Проиграем оба.

– В таком случае я должен еще раз переговорить с генералом, – заключил Гуров. – У меня денег нет. Нужно задействовать финансовые структуры.

– Верно мыслишь, – одобрительно сказал Трегубов. – Но этим займемся, когда ты прибудешь сюда. Тебе еще долго ехать?

– Подъезжаю к заправке, – хладнокровно сказал Гуров.

Он вышел из машины, хлопнул дверцей и медленно прошелся по тротуару. Над строгим зданием театра величественно поднимались огромные облака, словно высеченные из белого сверкающего камня. Навстречу Гурову шла пожилая женщина в черных очках и зауженных канареечных брючках. Она вела на поводке крошечную собачку. Гуров посмотрел сквозь нее и сказал:

– Полный бак, пожалуйста!

Дама шарахнулась от него в сторону и ускорила шаг. Гуров, не обращая на нее никакого внимания, пошел в обратную сторону. Выдержал соответствующую паузу и сел в машину. Хлопнул дверцей, запустил мотор, сказал в трубку:

– Я скоро буду. Ты меня встретишь?