– Ты следил за мной сегодня днем, Лукас.

– Тебе это не понравилось?

– И долго ты там стоял?

Ленивая улыбка тронула его губы.

– Достаточно долго.

Но Ева была не в настроении флиртовать.

– Зачем?

Он окинул ее нескромным взглядом:

– Достаточно долго, чтобы понять, что ты стоишь больше чем целое состояние.

Ева удивленно уставилась на него, не подозревая, как сногсшибательно выглядит в золотистом платье, открывающем белые плечи, по которым рассыпались ее густые волосы. Она вспомнила, что именно такая прическа нравилась Лукасу, и небрежно пожала плечами:

– О, не знаю. Я считала, что состояние моего отца в обмен на мое общество – вполне честная сделка.

– Мне необходимо не только твое общество, Ева. Я хочу гораздо большего.

– Похоже, ты избалован женским вниманием, Лукас. Не сомневаюсь, что в свое время у тебя было много женщин.

Он вкрадчиво улыбнулся:

– Я джентльмен, моя милая, а джентльмен никогда не рассказывает о подобных вещах.

Ева надменно вскинула голову:

– Ты слишком высокого мнения о себе, Лукас.

Он улыбнулся:

– Я всегда легко приспосабливался к обстоятельствам.

– Думаю, это означает, что ты невежа и грубиян, – осуждающе заметила она.

– Если мужчину, которому нравится наслаждаться в постели с женщиной, можно назвать грубияном, я согласен. Я – грубиян.

– И, конечно, этим гордишься.

Он засмеялся своим низким бархатным смехом:

– Сейчас меня интересует только одна женщина, и только ее я желаю видеть в своей постели. После нашего утреннего поцелуя, мне кажется, мы должны перейти к более интимным отношениям.

Ева вспыхнула:

– Лукас, мы ужинаем. Прошу тебя, умерь свои похотливые порывы и веди себя прилично.

– Это становится совершенно невозможно, любовь моя. Мы ведь муж и жена. Как еще мне следует себя вести?

– Сдержанно. А теперь, если ты не возражаешь, почему бы нам не поговорить о чем-нибудь еще.

– И что ты предлагаешь?

– Ты скоро уезжаешь. Думаю, нам надо обсудить, что необходимо сделать в твое отсутствие. Меня немного пугает управление огромным домом, необходимость нанимать новый персонал и общаться с незнакомыми людьми. И при этом на мне еще лежит забота о четверых детях. И потому я буду благодарна, Лукас, если перед отъездом ты введешь меня в курс дел.

Лукас согласился, и остаток вечера они обсуждали более прозаичные вопросы, а затем Ева отправилась спать.

Став хозяйкой Лаурель-Корт, Ева погрузилась в жизнь полную забот, и от рассвета до заката у нее не было свободной минутки. Лукас отсутствовал дома большую часть времени, заново знакомясь с обитателями поместья и выясняя, как обстоят дела в округе.

Лаурель-Корт оказался роскошным домом, поражавшим изысканным убранством. На первом этаже располагались длинная галерея, стены которой украшали семейные портреты, множество комнат – спальни, гостиные и просторный кабинет с многочисленными книжными полками от пола до потолка и мягкими кожаными креслами. Великолепные картины маслом и акварели, многие из которых принадлежали знаменитым мастерам, висели на затянутых шелком стенах. Вспомнив о стремлении Лукаса восстановить свое состояние, Ева подумала, что продажа хотя бы части этих роскошных вещей могла бы решить его проблемы, но в то же время понимала его нежелание расставаться с сокровищами Лаурель-Корт.

Спустя неделю по окрестностям распространились слухи, что лорд Стейнтон вернулся в свою резиденцию с молодой женой, и соседи стали приглашать их на разнообразные мероприятия.

Дети были счастливы, и Ева радовалась, что ее Эстель, смелая и очаровательная девочка, легко приспособилась к жизни со сводными сестрами. Но Еву беспокоило будущее образование Эстель и Софи, и однажды она поделилась своими тревогами с Лукасом после возвращения из церкви.

– Эстель и Софи быстро растут. Им обеим уже пять лет, и они очень умны. Настало время пригласить для них гувернантку.

Глядя, как его старшая дочь взбегает по лестнице следом за смеющейся Эстель, Лукас нахмурился и кивнул:

– Я согласен. Нам надо найти кого-нибудь подходящего.

– Мы сможем себе это позволить?

Он улыбнулся ей:

– Придется продать одну или две картины. Но ты права. Я хочу дать им достойное воспитание. А гувернантка поможет им стать более дисциплинированными.

– Софи и Эбигейл не понимают, что произошло с их матерью, и это необходимо объяснить им как можно осторожнее. Конечно, нельзя рассказывать им все, это их еще больше смутит, но мы должны защитить их от возможных сплетен, которые могут причинить им боль.

– Согласен, – с горечью ответил Лукас, – но как вообще можно объяснить ребенку, что мать бросила его, когда он был еще младенцем?

– Это надо сделать как можно осторожнее. Ну а пока я займусь поиском гувернантки – надежной, доброй и милой женщины.

– Которая не будет им сильно потакать…

– Ты имеешь в виду, как Сара, – улыбнулась Ева. – Она их балует, но я не могу ее в этом винить. Она любит девочек всем сердцем.

Лукас взглянул на нее, и его лицо смягчилось.

– А для тебя очень важно, чтобы все дети были любимы, не так ли, Ева?

– Конечно, но новая гувернантка должна приучить их к дисциплине. Это тоже очень важно.

– И она должна быть умна, – добавил Лукас, радуясь, что сможет положиться на Еву в вопросах воспитания детей.

– Это безусловно. Я напишу Бет и спрошу, не сможет ли она нам помочь.

Элис заслужила любовь всех домочадцев, она сильно изменилась. От прежней изнуренности не осталось и следа, и теперь она превратилась в пухленькую хорошенькую малышку с густыми черными кудрями. Она весело улыбалась и радовалась всему новому.

Возвращаясь домой после посещения одной из ферм, где вовсю шел сенокос, Лукас услышал гул детских голосов и веселые крики. Его внимание привлекла компания, собравшаяся под огромным каштаном около ручья, впадавшего в пруд за садом. Стоял один из чудесных теплых летних деньков. Лукас направил своего жеребца в сторону веселой компании.

Няня Мириам осторожно покачивала коляску Элис. Заметив лорда Стейнтона, она сделала реверанс. Мириам испытывала благоговейный ужас перед своим хозяином и исчезала в соседней комнате всякий раз, когда он появлялся в детской, а это случалось довольно часто после их возвращения в Лаурель-Корт.

Лорд Стейнтон пристально смотрел на свою жену, которая стояла на берегу, наблюдая, как Эстель и Софи плещутся в пруду.

– Можно присоединиться к пикнику?