– Простите, мистер Койфман, а вы случайно не родственник Кофмана, который издает книги?

– Родственник? – фыркнул ювелир. – Я таки родной дядя этого шлёмы и всегда говорил: «Сема, перестаньте наконец пачкать руки краской – возьмите золото!» Думаете, он послушал? Как бы не так! Он делает гешефт на книгах, ходит на охоту и курит, как последний гой. Вы с ним знакомы?

– Только по книгам.

– Ваше счастье! Этот бездельник утверждает, что с этих дел можно жить! Вейз мир, куда катится этот мир?! Взгляните на эту золотую цепочку! Она очень подойдет к вашим часам…

Разорившись на десять марок, я купил совершенно не нужную мне цепочку для часов и даже пообещал заглянуть чуть позднее, чтобы выбрать подарок «для любимой тетушки». Койфман обещал подобрать что-нибудь приличное и проводил меня до дверей. Я вышел на улицу и осмотрелся. Обычная улица. Находится на самой границе между районом порта и торговым кварталом. Здесь еще нет засилья лавок и магазинчиков, а редкие торговые точки мирно уживаются с пансионами и трехэтажными доходными домами.

Если честно, то довольно странный выбор места для ювелирной лавки. Ему бы поближе к центру, где обожают прогуливаться дамы. Народу и здесь хватает, но это по большей части рабочие и мелкие клерки. Я перешел на другую сторону улицы и вошел в забегаловку, где меня ждал Брэдли.

Звякнул дверной колокольчик.

Три столика, скучающий бармен и какой-то худой парень, который жадно хлебал суп. Марк устроился у окна с чашкой кофе и лениво поглядывал на улицу, запруженную людьми и транспортом. Дело шло к вечеру, и прохожих прибавилось.

– Ну и как успехи?

– Купил цепочку.

– Вижу. Как впечатления о магазине?

– Два зала. Кроме Койфмана там работает какой-то паренек, но он не похож на британца.

– Что скажешь про ювелира?

– Обычный, – пожал плечами я.

– Вот именно такие обычные ювелиры, как правило, и ввязываются в необычные аферы!

– Он не похож на афериста.

– Эх, Талицкий, Талицкий… Самым миловидным существом, которое мне встречалось на пути, была двадцатилетняя девушка, которая убила свою семью. Топором, между прочим. Потом она попыталась устроить поджог, чтобы скрыть это преступление и содрать деньги за страховку. Милейшее создание! Голубые глаза, алые губки бантиком. Золотые локоны, да… Просто сама невинность!

– Что с ней стало? – поинтересовался я и попробовал кофе. Отрава…

– Повесили. За полгода до твоего появления в Ривертауне. Судья чуть слезу не пустил, когда выносил ей приговор. Она так рыдала, что он был готов заменить смертную казнь на каторгу.

– Отчего же не заменил?

– Попробовал бы он это сделать! Его бы самого вздернули! Жители чуть было тюрьму штурмом не взяли, пытаясь линчевать эту девку. Покойный старик О’Хара, между прочим, отказался продавать гроб, чтобы закопать ее после казни. Кстати, Йосиф Кацман тоже не продал. Так ее и зарыли, завернув в кусок мешковины. Дрянь была девка, но красивая.

– Бывает… – сказал я.

– Пошли, прогуляемся немного, – кивнул Брэдли и поднялся. Бросил монетку на стол и снял шляпу с вешалки.

Мы вышли на улицу и закурили. Марк с видом записного ловеласа и бездельника пялился на проходящих женщин.

– Куда идем?

– Талицкий, ты дом, в котором размещается лавка, внимательно осмотрел?

– Снаружи? Разумеется.

– И что ты видишь? – эдаким профессорским тоном спросил Марк. Он напомнил мне одного преподавателя в университете, который расхаживал по аудитории с чашкой чая, противно звенел ложечкой и задавал ядовитые вопросы измученным студиозам. Как давно это было! Будто и не со мной.

Я покосился на дом. Хм… Обычный двухэтажный дом. На первом этаже фасада – четыре больших окна-витрины. Два из них принадлежат ювелирной лавке, а два – конторе господина Кротова. На втором этаже – десять окон. Там, если не ошибаюсь, четыре квартиры. Легкомысленные балкончики с ажурными решетками, двускатная крыша, три дымовых трубы и два чердачных окна-дормера. Вроде всё. Здание оштукатурено и выкрашено в бежевый цвет. По правую сторону высится трехэтажный доходный дом из красного кирпича. По левую – крохотный сквер с фонтаном и лавочками. Примерно так Марку и описал. Он меня выслушал и кивнул:

– Интересно, почему здесь обустроили сквер? Почему бы не построить еще одно здание? Тем более что место здесь хорошее, неподалеку от морского порта.

– Не понял… – хмыкнул я. – Чем тебе не понравился этот сквер?

– Будь он где-нибудь в центре города, я бы слова не сказал. Он здесь и даром не нужен!

– Архитектора надо спросить, – усмехнулся я.

– Очень смешно! Давай сходим к одному знакомому антиквару.

– Зачем нам антиквар?

– Не зли меня, Талицкий! Если мы туда идем, значит, так нужно.

Контора антиквара находилась почти в самом центре Вустера. Дома были не такими высокими, как в деловой части города, но цены на помещения просто зашкаливали! Один из тех богатых районов, где располагались шикарные конторы, жутко дорогие магазины и модные рестораны. Ну и великолепные квартиры, разумеется; предел мечтаний снобов и нуворишей. Если честно, то я даже не знаю, как описать эти улицы… Изящное чугунное и бронзовое литье, аккуратная брусчатка. Полированный гранит на стенах фасадов и строгая красота мраморных колонн. Люди… Люди здесь тоже другие. Дамы в дорогих шляпках и кринолинах, мужчины в пелеринах с меховыми воротниками и блестящих цилиндрах. Нет, мы с Брэдли – определенно лишние на этом «празднике жизни»!

Марк, судя по всему, плевать хотел и на эти условности, и на погоду. Накрапывал мелкий дождь, который вскоре сменился мокрым снегом, но Брэдли прикусил сигару и уверенно шел по центральной улице. Несколько раз он замедлял шаг и щурился, разглядывая дома, будто вспоминал дорогу. Наконец мы свернули в одну из подворотен и буквально через несколько метров увидели скромную вывеску, которая извещала, что именно здесь, в этом помещении и находится искомая «лавка древностей».

Спустились по истертым ступеням, толкнули тяжелую, окованную железными полосками дверь и оказались в небольшом, но довольно уютном подвальчике со сводчатыми потолками. Полагаю, что вы бывали в таких местах, и нет необходимости описывать это помещение во всех подробностях.

Признаюсь сразу, было чертовски интересно заглянуть в антикварный магазин, куда меня притащили. Мне и в нашем мире было любопытно заходить в такие заведения. Есть в них нечто притягательное. Даже не знаю, как описать или передать эти чувства. Какая-то детская жажда приключений, открытий, мечтаний о далеких и загадочных странах.

Тем более здесь – в мире-«призраке».

Увы, но ничего необычного не увидел. Какие-то старинные вазы, несколько статуэток из фарфора, поделки из моржовых клыков, стеклянные кубки, несколько кремневых ружей, дуэльная пара и разная мелочовка вроде табакерок и бронзовых статуэток из Китая. Окажись на моем месте знаток, он бы с радостью вцепился в эти вещи и, без всякого сомнения, выдал бы заключение о различиях между мирами. Увы, но моя подготовка не настолько хороша, чтобы заниматься подобными штудиями. Так – поглазеть, не более.