– Джош! – прошипела я. – Что ты тут забыл?

– Ой, извини, я не хотел тебя будить. Мне нужен футон с твоего кресла для Макса. В надувном матрасе образовалась дырка, и на нем невозможно спать.

– Что? А, ну, ладно. Просто сбрось с него все на пол. – Я слышала, как Джош возится и ругается, безуспешно пытаясь отодрать от кресла матрас-футон. В конце концов я встала, чтобы помочь ему.

– Вот, бери, – язвительно сказала ему я, легко сняв футон. Он сгреб его в охапку и, держа перед собой, попытался выбраться из моей тесной комнатки, не опрокинув при этом слишком уж многих вещей. Я открыла дверь шире, чтобы ему было легче выйти, и увидела, что по лестнице поднимается Макс. Заметив меня, он улыбнулся.

– Привет, Алекс. Извини, что потревожили твой сон. Мы увидим тебя завтра утром?

– Э-э, возможно, – запинаясь, пробормотала я. – Спокойной ночи.

Я отступила назад, в сумрак своей комнаты, внезапно осознав, что на мне надета только короткая летняя пижама. Я закрыла дверь за Джошем так быстро, как только смогла, и, запрыгнув обратно в кровать, выключила свет. Но теперь я уже точно не могла спать и сразу же ясно расслышала шаги, которые остановились перед моей дверью десять минут спустя. Я затаила дыхание и прислушалась к скрипу старых половиц, когда шаги наконец последовали в сторону ванной.

* * *

Я поставила будильник на самое раннее время и вышла из дома задолго до того, как встал кто-либо из остальных. Электричка была полна тех, кто из пригородов ехал на работу в Лондон, и вид у них всех был такой, словно они куда охотнее уехали бы сейчас в отпуск. Выйдя через несколько остановок, я вздохнула с облегчением. Я приехала намного раньше назначенного часа и поэтому решила пойти в парк. Вокруг не было никого, кроме любителей бега трусцой и тех, кто выгуливал собак, и я неторопливым шагом двинулась по длинной дорожке, ища какую-нибудь уединенную скамейку. Дойдя до первой скамейки, я увидела, что рядом с ней лежит матерый олень-самец. Он поднял голову, его гладкие рога блеснули на солнце, и он вперил в меня неодобрительный взгляд. Я знала, что обычно стада оленей, бродящие по Буши-парку, неопасны, но мне всегда бывало не по себе, когда я оказывалась слишком близко от оленей-самцов. Некоторые из особей просто огромны, и, на мой взгляд, у всех них был довольно-таки недобрый вид. И я быстро двинулась к следующей скамье.

В воздухе еще чувствовалась легкая прохлада, но солнце уже начинало нагревать дерево скамьи. Я посмотрела на часы: до моей встречи с Робом оставалось еще более часа, так что у меня было вполне достаточно времени для того, чтобы поговорить с Кэллумом. У скамейки был подлокотник, высота которого идеально подходила для моего зеркальца, так что я положила его туда и достала из кармана наушник.

– Кэллум? Ты где-то рядом? Я в Буши-парке.

Не прошло и нескольких секунд, как я ощутила знакомое покалывание в запястье. Я все еще испытывала сладкое чувство от сознания, что он здесь, рядом со мной, даже если и не могла его видеть.

– Доброе утро, красавица. – В его низком голосе прозвучало легкое удивление. – Я не ожидал найти тебя здесь. – Я повернула зеркальце под таким углом, чтобы увидеть его. Русые волосы блестели на солнце, голубые глаза сверкали.

– Это долгая история. Через час у меня назначена встреча с Робом.

– В самом деле? Зачем?

– Это связано с тем, что ты рассказал мне вчера. Помнишь, ты сообщил, что он с кем-то говорил по телефону по поводу выезда этого человека из дома, арендованного его родителями в Корнуолле?

– Да, помню – и что из этого?

– Я думаю, что он говорил с Кэтрин. Мы знаем, что она уехала в Корнуолл и что раньше они с Робом строили козни сообща. Возможно, в их коттедже сейчас живет именно она.

Брови Кэллума удивленно поползли вверх.

– Ну, конечно! Почему я не подумал об этом раньше? Это же совершенно логично.

– И теперь мне надо выяснить, где именно расположен этот коттедж. Правда, я еще точно не знаю, каким образом буду добывать у него эту информацию. У тебя есть какие-нибудь гениальные идеи?

– Ну, наверное, ты могла бы просто спросить, – с сомнением в голосе ответил он.

– Я знаю, но мне совсем не хочется, чтобы у него опять создалось неверное впечатление. Меня ужасно раздражает, что он помнит то, что я ему нравлюсь, но не помнит всего остального.

– Ну, конечно, – медленно проговорил Кэллум, оглядывая парк. – Тут я мог бы кое-что предпринять.

– Что ты имеешь в виду?

– Я могу забрать у него эти воспоминания. Если ты захочешь. – Он пожал плечами. – Это было бы нетрудно – тебе будет достаточно заговорить с ним на эту тему, и тогда я смогу напасть.

– А как же твои принципы? Я знаю, что тебе не нравится отбирать у людей их реальные воспоминания.

– Я не хочу, чтобы ты из-за него беспокоилась. К тому же так я смогу хоть что-то для тебя сделать.

Я улыбнулась.

– Предложение соблазнительное, но думаю, я скорее добьюсь успеха, если он будет думать, что у него есть шанс заполучить меня. Возможно, позже.

– Ну, хорошо. – Я увидела в зеркальце, как он, смеясь, запускает руку в мои волосы. – Не думал, что это мое предложение сойдет мне с рук. Но попробовать все-таки стоило. Я бы с таким удовольствием стер все воспоминания о тебе из головы этого лживого, подлого…

– Перестань! – перебила я его, тоже смеясь. – Ты просто несносен, ты должен… – Я осеклась, вздрогнув всем телом от пронзительного вопля. – Оторвав взгляд от зеркальца, я увидела девочку полутора-двух лет, показывающую пальцем в мою сторону и набирающую в грудь воздух для еще одного вопля, испустив который, она повернулась и со всех ног ринулась под защиту своей матери. – В чем дело? – пробормотала я, затем, оглянувшись, замерла.

Я была так поглощена своей беседой с Кэллумом, что вообще не замечала того, что творилось вокруг. За моей спиной стояли три крупных матерых оленя-самца, стояли так близко, что до них можно было дотянуться рукой. На таком расстоянии они казались мне огромными, особенно потому, что я сидела. Я видела их мягкие бархатистые носы, которые подергивались по мере того, как они тянули головы все ближе и ближе к нам. И также видела острые концы их ветвистых рогов.

– Послушай, Кэллум, они наверняка подошли к нам так близко из-за тебя. Обычно они себя скромно ведут. – Я говорила так тихо и спокойно, как только могла, не желая их напугать. Острые рога явно могли причинить мне немало вреда.

– Я так и знал, что обычно не хожу в этот парк не без причины, засмеялся он, явно находя это забавным.

– Не мог бы ты медленно отойти отсюда, чтобы они последовали за тобой?

– Они не причинят тебе вреда.

– Легко говорить, ведь у тебя нет по-настоящему осязаемого тела, которое могло бы пострадать. Пожалуйста, иди прочь сейчас же!