Пучеглазая рыбешка, вилявшая хвостом возле меня, в испуге шмыгнула прочь. Я отклеила намокший подол от ног и взмахнула им, рассчитывая, что палящее солнце быстро высушит тонкую ткань. Краем глаза отметила, что за фотографом, его аппаратурой и кустами папоротника появилось знакомое лицо.

«Только шаера здесь не хватало», — объясняться с Рикадором совсем не хотелось.

Но уговор с шаероном Викардом не шел из головы. Вдруг он сдержит обещание?

Я должна попробовать избавиться от того видео. Просто должна.

Камешки под ногами разъехались, и я покачнулась, теряя равновесие. Когда сумела выпрямиться и выскочить на твердую землю, обнаружила, что обозналась.

«Могла бы и раньше понять, кто это. Перекошенная физиономия фотографа — лучший индикатор назревающей необычной встречи», — мелькнула мысль.

— Рик! Разве ты и днем… Э… Раньше я видела тебя только ночью. Что-то случилось?

Он сдернул покрывало с фотоаппарата и быстрым шагом подошел ко мне.

— Оти дошен поар, алие.

— Ничего я не беспечна! И хватит уже звать меня принцессой. Серьезно. Это бесит.

— Это забавно. — Рик обернул покрывало вокруг моих бедер и завязал на манер парео. — У тебя красивая одежда, но тут надо одеваться сдержаннее.

Я вздрогнула, обвела взглядом берег. Могучие деревья, аккуратные кусты, щетинистая травка, желтоватый песок… На востоке — своеобразный «киоск» (поначалу я приняла его за билетную кассу), рядом — фотограф, за ним — заросли, где исчез монстр. С другой стороны — редкая поросль и полускрытая плющом стена дворца.

— Разве это место имеет религиозное значение? Я думала, тут музей. На деревьях таблички, у реки стенд с Драконом-основателем и Ньепой… Ой! Черт!..

«А что, если я разговаривала не с чудищем, а с актером, который изображает Дракона Нордеса?! Позорище полное…» — меня посетила новая идея.

— Музей, — подтвердил Рик. — Но некоторым плевать на правила. — Он смотрел на реку. — Некоторые считают себя выше приличий, — его голос сочился негодованием. — Для некоторых капризы важнее этики. Некоторым хочется внимания. Не ходи сюда, Аня. Здесь не на что смотреть.

Туристы, которых разогнал шаерон Викард и которые вернулись после ухода чешуйчатого монстра, запросто опровергли бы это утверждение. Намного больше, чем исторические места, их интересовали мы с Риком. Правда, просьб о совместных фото не поступало. 

— Как называется экспозиция? — Я улыбалась зевакам и незаметно теснила своего спутника к люку у стены.

— Последний путь Ньепы. После того, как Дракон Нордес получил доказательства ее предательства, он лично пытал ее трое суток подряд.

— А потом выбросил в реку?! — Я помнила рассказанные Ролой легенды о душах, утащенных Драконом-основателем в Далайну.

— Не совсем так. — Рик понял мою задумку и поддержал игру на публику. — Ньепа вновь усыпила бдительность Дракона и сбежала. Он поймал ее на берегу.

Я изобразила реверанс, отвлекая туристов.

— И убил?

Негромкий лязг подсказал, что люк уже открыт.

— Под ивой она извинилась, под кленом, под елью и под ольхой они мирились, под дубом он сделал ей предложение, а спустя полгода под тополем Ньепа уничтожила Дракона Нордеса, первого шаера Долинеи. Осторожнее на лестнице, Аня.

— Но как? Каким оружием?!

«Какие у нее вообще могли быть отношения с монстром?! Это же все равно что обнимать острейшую терку!» — я прижала ладонь к губам, чтобы не ляпнуть лишнего.

Рик помог мне спуститься в прохладу подземелья.

— Никаким, — сказал с преувеличенным безразличием. — Ньепа разлюбила Дракона. Это его убило.

 — Ваш Дракон умер из-за разбитого сердца? Серьезно? То есть Дракон-основатель в самом деле мертв? А что же тогда хочет Ластония?!

Он повел меня по узкому коридору, но не обратно в музей пыточных приспособлений, а куда-то западнее, судя по всему — вглубь дворца.

— Не из-за разбитого, а из-за пробитого, — уточнил, без колебаний нажимая на какой-то камешек в стене и первым ступая в открывшийся проход. — И, Аня… Тебя удивляет, что тот, кому сотни лет тому назад вырезали сердце, мертв?

— Меня удивляет, что ластонцы считают его живым и жаждут встречи!

— Они же ластонцы, — последовал удивленный ответ.

— И?.. — мне это ничего не объясняло.

Рик щелкнул выключателем, и коридор залил яркий желтоватый свет. Идти стало легче, тем более на полу вновь обнаружились указательные стрелки — не фосфоресцирующие, а нарисованные обычной белой краской.

— Ластонцы странные. Когда они впервые у нас появились, мы подумали, что в Душегубке день открытых дверей. Они вели себя так, словно мы — первобытные люди. Общались жестами и картинками, громко проговаривали слова, пытались объяснять элементарные вещи… Где-то через месяц до них дошло, что мы понимаем их речь. Через пару недель исследований мы смогли сосредоточиться настолько, чтобы заставить их понимать наш язык. Ластонцы назвали это магией. Представляешь, Аня? Простенькое мысленное усилие, доступное даже ребенку, они сочли чудом! С тех пор Ластония ищет в Долинее волшебство. И периодически его находит, потому что мы не хотим, чтобы ее интерес угас. Технически ластонцы более развиты. За двадцать три года их изучения наша наука заметно шагнула вперед. Осторожнее, Аня. Это ход шаероны Осилень, он на реставрации. Ты можешь запачкаться.

«Значит, у меня в голове нет имплантированного универсального переводчика? Отлично! Рокси не лгала — я свободна от ластонских штучек», — я улыбнулась хоть одной неплохой новости.

— Не могу, — признала со смешком и продемонстрировала, как с пальцев сама по себе исчезает известь. — Дракон Нордес так умел?

— Это не способность, а особенность организма. Скоро ты будешь ее контролировать.

— А ты контролируешь, Рик? Как?! А тот серый… Э…

Я запнулась. Чешуйчатый монстр? Но Рик тоже наполовину покрыт золотистыми пластинками. Обижать его не хотелось. Лучше уж остаться без ответа.

— Человек в серой чешуе, — выкрутилась кое-как. — Из музея. Он…

— Он видел тебя?! Проклятье!

— Это плохо?

— Это катастрофа! Послушай! — Рик схватил меня за плечи и заглянул в глаза. — Не верь ему. Просто игнорируй его, хорошо? Когда снова встретишь, отвернись и иди в другую сторону. Прошу, пообещай мне, что никогда не поведешься на его льстивые речи! И не ходи в купальни!

«Я точно помню: Рола говорила, на берегах Далайны девушек подстерегает Дракон-основатель. Уточнение: речь шла об опозоренных бывших «игрушках» шаерона Эндера, которые на самом деле элитные шлюхи. Может, в подсознании Ролы объединились легенда и какая-то реальная трагедия? И как это соотносится с серым чудищем? То есть погодите-ка! Река — это Дракон, а в купальни наведывается… как же его… Какой-то проклятый шаер, что ворует сыр и ухлестывает за кухарками», — я кивнула, соглашаясь не нарываться.